— Мне нет письма? — спросил Кенна утром третьего дня у Дженет.

Видя, как Кенна гоняет по тарелке кусочки омлета, Дженет недовольно поцокала языком.

— Если не хотите яйца, тогда по крайней мере выпейте какао. Вам нужно подкрепить свои силы.

Кенна послушно взялась за какао. Дженет будет твердить ей одно и то же, пока она не выполнит все, что та скажет. Обреченно вздохнув, Кенна поднесла чашку к губам и, попробовав питье, скорчила гримасу. Она подумала, что повар мог бы положить туда побольше сахару, но ради мира на кухне решила не говорить об этом Дженет. В противном случае служанка закатит их темпераментному повару сущий скандал, и этим вечером все останутся голодными.

Дженет расцвела от удовольствия, глядя, как Кенна пьет.

— Вы спросили о письме? Я проверю у Хендерсона, но он ничего не передавал мне для вас.

Кенна неуверенно улыбнулась:

— Я надеялась получить весточку от Ивонны.

— А-а, — понимающе кивнула Дженет. — Поэтому вы так расстроены. Жаль. Возможно, будет что-нибудь со следующей почтой.

— Возможно. — Но Кенну охватили сомнения. Она допила какао и отставила чашку. — Я больше ничего не хочу.

— Чувствуете себя разбитой? Может быть, мне наложить еще один компресс?

Кенна откинулась на подушку. То, что начиналось как тупая пульсация, постепенно стало резкой болью в висках.

— Я лучше посплю, — сказала Кенна. — Уверена, что днем мне станет лучше. — Она прикрыла глаза и, обхватив рукой подушку, повернулась на бок. — Закрой, пожалуйста, шторы, Дженет. Свет слишком яркий.

Горничная нахмурилась, глядя на бледное лицо хозяйки. Через мгновение она все же задвинула шторы и бесшумно вышла из спальни.

Была уже середина дня, когда Кенна проснулась. Ее разбудили отчаянные рези и спазмы в желудке. Она буквально выпрыгнула из кровати и еле успела добежать до туалета, чтобы извергнуть то немногое, что съела на завтрак. Придя в себя, Кенна умылась, прополоскала рот водой из кувшина на умывальнике и, вернувшись в постель, упала без сил на покрывало.

Когда спустя какое-то время Викторина зашла к своей падчерице, та все еще лежала, прижав к животу колени.

— Кенна, что случилось? — Мачеха поспешила к кровати и, поставив по пути на столик поднос с бульоном и теплым хлебом, дотронулась до лба Кенны. — У тебя нет температуры, малышка. Давай я помогу тебе забраться под одеяло. Ты вся дрожишь.

Кенна позволила уложить себя поудобнее.

— У меня ужасно болит голова, — пожаловалась она. — И все тело ломит.

В комнату вошел Ник, за которым по пятам следовал Рис.

— Я пошлю за врачом, — сказал он твердо, давая понять, что его не переубедить.

— Не стоит, — запротестовала Кенна, хотя сейчас она говорила скорее по привычке.

— Нет, стоит. — Рис мгновенно отметил, как бледна Кенна.

Она зажмурилась, чтобы не встречаться с ним взглядом.

— Уходи, — отрывисто сказала она, а потом, чтобы смягчить свою резкость, добавила: — Я хочу покоиться с миром.

— Это не смешно. — Рис дотронулся до плеча Ника: — Пошли за докторам Типпингом. — Он махнул рукой в сторону подноса на столике: — Это я заберу с собой. Вряд ли ей захочется есть.

Кенна была несказанно благодарна ему, так как от запаха куриного бульона у нее снова заболел желудок.

— Она должна поесть. — Вокруг рта Викторины обозначились морщинки. — Ты же сам видишь, что она слаба, как котенок.

— Я не могу… — Кенна замолчала, потому что Рис с подносом в руках резко повернулся к двери и при этом наткнулся на Ника, который подошел ближе, чтобы услышать ее слова. Рис попытался удержать равновесие и поймать чашку с бульоном, но бесполезно — горячая жидкость выплеснулась и залила его одежду. Ник предусмотрительно отпрыгнул в сторону. Рис тихо, но отчетливо выругался, и Кенна спрятала слабую улыбку.

Викторина развернулась к Рису и уперлась руками в бока.

— Вон! Оба! Здесь не место для таких, как вы! Пусть кто-нибудь из вас немедленно пошлет за врачом.

Когда мужчины вышли, мачеха вернулась к Кенне:

— Неуклюжие болваны. Я сейчас же вызову служанку, чтобы она убрала здесь. Ты уверена, что ничего не хочешь съесть?

Кенна покачала головой:

— Уверена.

— Ну смотри. — Поцеловав Кенну в лоб, Викторина поправила покрывало. — Я зайду, когда приедет врач.

Кенну разбудили осторожные прикосновения рук доктора Типпинга. Заглянув в его добрые карие глаза, она слабо улыбнулась:

— Здравствуйте.

— Миледи, вы переполошили весь дом. Что случилось?

Кенна описала свои боли, но Типпинг воздержался от суждений, пока не закончил тщательное обследование.

— Я уже сталкивался с подобным случаем, — сказал он Кенне, убирая инструменты в сумку. — Но я всегда думал, что тебе хватит здравого смысла воздержаться от таких глупостей.

Брови Кенны сошлись на переносице.

— Что вы имеете в виду?

— Мышьяк, миледи. Интересная бледность сейчас самый писк моды, но принимать яд, чтобы этого добиться, крайне глупо, а иногда даже смертельно опасно. Вам еще повезло, и я настоятельно рекомендую прекратить эти забавы с огнем.

— Но я…

— Ну-ну. Не стану слушать никаких возражений. Нельзя искушать судьбу. Я сказал то же самое леди Блейк, а она лишь фыркнула. Хочу заметить, из нее получилась весьма привлекательная покойница. — Доктор осуждающе покачал головой: — Если бы я нашел того человека, который первый посоветовал использовать мышьяк, я бы с удовольствием задушил его голыми руками.

Кенна была слишком поражена, чтобы оправдываться. Она никогда в жизни не пользовалась мышьяком, хотя знала о его действии. Уголком глаза она поймала осуждающий взгляд Викторины и услышала, как на другом конце комнаты удивленно прищелкнула языком Дженет.

— Я поговорю с вашим братом, а вы должны обещать, что никогда больше не будете этим пользоваться. Более того, я заберу ваше снадобье с собой.

— Разумеется, она больше не притронется к мышьяку, — сказала Викторина. — Где эта склянка, Кенна?

Прежде чем Кенна успела ответить, Дженет подала врачу маленький зеленый стеклянный флакон, который взяла на туалетном столике Кенны.

— Как видите, она использовала почти весь мышьяк, — сказала горничная.

Типпинг быстро осмотрел флакон, затем бросил его в свой саквояж.

— Через несколько дней яд выйдет из организма, и вы снова будете себя хорошо чувствовать. Если, конечно, опять не возьметесь за старое. У вас может развиться некоторое привыкание к яду, а в этом случае слишком легко превысить дозу. Больше никаких жертв на алтарь красоты! Я запрещаю. Вы поняли?