Она придала гораздо больше смысла моим словам, чем я хотел до нее донести. Положив руку на спинку скамейки, Старлинг опустила на нее голову и стала вглядываться в небо сквозь нависшие над нами ветки деревьев. Я допил свое молоко и отставил кружку в сторону. В тот момент, когда я собрался извиниться и сказать, что у меня занятие со Свифтом, Старлинг вдруг спросила:

– А ты никогда не думал о том, чтобы вернуть Молли.

– Что?

Старлинг подняла голову.

– Ты же ее любил. По крайней мере, ты сам это говорил. Она родила твоего ребенка, хотя понимала, чем это грозит ей. Ты же прекрасно знаешь, что, если бы она хотела, она могла бы от него избавиться. То, что она его сохранила, означает, что она тоже любила тебя. Ты должен забрать Молли.

– Мы с Молли были вместе давным-давно. Она вышла замуж за Баррича. Они выстроили свою жизнь. У них шестеро детей, – сердито напомнил я Старлинг.

– И что с того? – Она посмотрела мне в глаза. – Я видела Баррича, когда он приехал в Баккип, чтобы забрать Свифта домой. Он был мрачным и неразговорчивым, когда я с ним поздоровалась. А еще он очень постарел. Он хромает, и зрение у него никуда не годится. – Старлинг покачала головой. – Если ты решишь забрать у него Молли, он не станет сопротивляться.

– Я никогда с ним так не поступлю!

Не сводя с меня пристального взгляда, Старлинг сделала несколько глотков из своей кружки.

– Я знаю, – сказала она, опустив кружку. – Даже несмотря на то, что он отобрал ее у тебя.

– Они оба думают, что я умер! – напомнил я ей, и мой голос прозвучал резче, чем мне хотелось.

– А ты сам-то уверен, что живой? – насмешливо спросила Старлинг. Затем, увидев выражение моих глаз, гораздо мягче проговорила: – О Фитц. Ты никогда ничего не делаешь для себя, верно? Никогда не берешь то, чего хочешь? – Она придвинулась ко мне. – Ты думаешь, Молли поблагодарила бы тебя за твое решение? Неужели ты и в самом деле считаешь, что имеешь право решать за нее? – Старлинг откинулась на спинку, чтобы посмотреть на мое лицо. – Ты отдал ее с ребенком, словно постарался пристроить щенка в хорошие руки. Почему?

Я так часто отвечал на этот вопрос, что мне даже думать не пришлось.

– Баррич лучше ей подходит. Это было верно тогда – и правда сейчас.

– Ты так думаешь? Интересно, а что сказала бы Молли?

– Как дела у твоего мужа? – довольно грубо спросил я.

На лицо Старлинг набежала тень.

– Кто знает. Он отправился на рыбалку – форель – в горы, с лордом и леди Редоукс. Как тебе прекрасно известно, я никогда не любила подобные развлечения. – Затем, отвернувшись, она добавила: – А вот их симпатичная дочурка Айви, очевидно, страстная поклонница рыбалки. Мне сказали, что она страшно обрадовалась, когда узнала о предстоящем приключении.

Ей не нужно было ничего объяснять, и я взял ее за руку.

– Старлинг, мне очень жаль.

Она вздохнула.

– Правда? На самом деле мне все равно. У меня есть его титул и владения. К тому же он не возражает против моих привычек менестреля. Я могу уезжать и возвращаться, когда пожелаю. – Склонив голову набок, Старлинг посмотрела на меня. – Я подумываю о том, чтобы присоединиться к свите принца и отправиться на Внешние острова. Как тебе моя идея?

Внутри у меня все похолодело. Только не это!

– Думаю, это будет намного хуже, чем рыбалка в горах. Я подозреваю, что большую часть пути и все время там мы будем постоянно мерзнуть. А еда… еда там просто ужасная. Если тебе подают топленый свиной жир, перемешанный с медом и костным мозгом, знай, это верх их кулинарного искусства.

Старлинг грациозно поднялась на ноги.

– И рыбный паштет, – проговорила она. – Ты забыл про рыбный паштет, который они мажут на все подряд. – Старлинг смотрела на меня несколько мгновений, потом протянула руку и убрала с моего лица несколько прядей волос. Ее пальцы осторожно коснулись шрама. – Наступит день, – тихо сказала она, – когда тебе вдруг откроется, что мы с тобой, ты и я, были идеальной парой. Что в твоей жизни был только один человек, который тебя по-настоящему понимал и, несмотря на это, любил.

Я удивленно уставился на нее. За все годы, что мы провели вместе, она ни разу не произнесла слово «любовь». Старлинг прикрыла мне рот ладонью и предложила:

– Нам бы следовало почаще завтракать вместе.

И она ушла, продолжая пить из своей кружки и зная, что я смотрю ей вслед.

– Ну, по крайней мере, тебе удалось заставить меня забыть о моих тревогах, – тихо пробормотал я себе под нос.

Я отнес свою кружку на кухню и поспешил в Сад Королевы. Возможно, на меня повлиял разговор со Старлинг, но когда я вышел на верхнюю площадку башни и увидел, как Свифт кормит голубей, я не стал с ним церемониться.

– Ты солгал, – сказал я, не дав ему даже открыть рот, чтобы поздороваться. – Твой отец тебя не отпускал. Ты сбежал. И украл деньги.

Мальчишка страшно побледнел и удивленно вытаращился на меня.

– Кто… откуда?..

– Откуда я знаю? Если я отвечу на твой вопрос, я отвечу на него и перед королевой и Чейдом. Ты хочешь, чтобы они узнали то, что известно мне?

Я молил всех богов, чтобы они вразумили мальчишку. Когда он тяжело сглотнул и покачал головой, я понял, что они услышали мою молитву. Он непременно воспользуется шансом вернуться домой так, чтобы никто, кроме меня, не узнал о его позоре.

– Твои родные места себе не находят, они за тебя волнуются. Ты не имеешь никакого права заставлять людей, которые тебя любят, беспокоиться за твою судьбу – они же не знают, что с тобой случилось. Собирай вещи и возвращайся домой. Тем же путем, каким ты явился сюда. Вот, держи. – Я достал из пояса кошель. – Здесь хватит, чтобы благополучно добраться домой и вернуть то, что ты взял. Надеюсь, ты не забудешь это сделать.

Свифт не мог заставить себя посмотреть мне в глаза.

– Конечно, господин.

Когда он не взял кошель, я вложил его ему в ладонь. Я выпустил руку мальчишки, но он продолжал смотреть на меня.

И тогда я показал ему на дверь, ведущую на лестницу. Он так и не пришел в себя от потрясения и потому медленно повернулся и, спотыкаясь, побрел к двери. У порога Свифт вдруг остановился.

– Вы не понимаете, какая жизнь меня там ждет, – жалобно прошептал он.

– Отлично понимаю. Гораздо лучше, чем тебе кажется. Возвращайся домой, подчинись отцу и служи своей семье, пока не станешь взрослым, как пристало честному мальчику. Разве твои родители не вырастили тебя? Разве не они дали тебе жизнь, наполняли едой твою тарелку и обеспечивали тебя одеждой, чтобы ты не мерз? Твой труд принадлежит им, пока ты по закону не сможешь назвать себя мужчиной. Только тогда ты сможешь выбирать свою дорогу. После этого у тебя впереди будут годы, чтобы разобраться в своей магии, твои собственные годы, заработанные честным трудом, когда ты сможешь жить, как твоей душе угодно. Твой Уит сможет подождать.