Промучившись вместе с биологами полдня в камере с водой, где жил морлок, он выбрался оттуда в расстроенных чувствах, снял скафандр и связался с генералом Каминским, главным экспертом Службы безопасности в области прикладной космонавтики.

– Гелий Ромуальдович, похоже, мы теряем источник информации. Наш подводный жилец перестал реагировать на раздражители.

– Сдох? – помрачнел Каминский.

– Ещё нет, живой, но без сознания.

Каминский покосился на кого-то слева, он находился не один и не в кабинете, сказал коротко: буду через два часа, – и экран связи информационно-аналитического Центра ВКС погас.

Зырянов вернулся к бункеру, в специально смонтированную кабину контроля, операторы которой вели круглосуточное наблюдение за пленником.

Каминский прибыл даже раньше, чем обещал, и не один, а с генералом Бойко, директором национального Управления контроля за космическим пространством. В их немалую свиту входили и командиры подразделений Федеральной службы, и руководители отделов Академии наук, занимавшиеся проблемами предполагаемых контактов с жителями других планет.

В своё время среди этих отделов завязалась настоящая драка за места в кабине обслуживания морлока, всем хотелось стать первыми коммуникаторами, исследователями реально существующей в Змееносце «драконьей» расы. Но повезло полковнику Зырянову и его коллективу из НИИ ксенобиологии.

Кабина операторов не была рассчитана на пребывание в ней такого количества людей (прибыло чуть ли не два десятка специалистов), и многим из них пришлось толпиться в коридоре нижнего уровня, не имеющем никаких удобств.

Однако это никого не смущало и не возмущало, прибывшие были возбуждены доставшейся возможностью глянуть на живого инопланетянина и не обращали внимания на толкотню.

В кабине разместились кроме четырёх операторов, кандидатов наук, людей со степенями, ещё шестеро гостей: Каминский, Бойко, два начальника институтов разного профиля, полковник Верник и сам Зырянов. Генералам подвинули стульчики и усадили у панели управления начальника смены, напротив экранов видеосистемы, денно и нощно наблюдавшей за состоянием пленника со всех сторон.

В данный момент он неподвижно полулежал в специальном боксе, напичканном всевозможными датчиками, и смотрел в потолок щелястыми, ничего не видящими глазами.

На нём был родной костюм, в котором его и привезли на Землю: нечто вроде комбинезона жёлтого цвета, со множеством клапанов и штырьков, превращающих костюм в офицерский мундир времён Первой мировой войны. Шлем с него сняли, и можно было разглядеть чешуйчатую грушевидную голову и серо-жёлтое лицо существа, странным образом сочетавшее в себе черты рептилии и человека. И ещё он походил на среднестатистического китайца, особенно разрезом глаз.

– Он не умер? – осведомился Бойко после того как налюбовался зрелищем.

– Дышит, – торопливо сказал Зырянов.

– Когда вы с ним разговаривали в последний раз?

– Вчера… днём.

– Он что-нибудь сообщил… полезного?

– Плакал.

Обступившие генералов спутники шумно задвигались.

– Что?! – изумлённо посмотрел на полковника Бойко. – Как это возможно? Он же в воде…

– Ну… это я образно… он жаловался, что не уберёг Главного… их командира Драго Совершенного. У морлоков жёсткая иерархия, похуже старой кастовой индийской. Есть Великие Драго, и Совершенный был из их числа, а есть сословия ниже, вплоть до париев или халдеев. Драго Обязанный был из третьего сословия Думающих морлоков, и если бы он спас командира, перешёл бы в сословие Имеющих Право.

– На что?

– На любые привилегии его уровня, вплоть до распоряжения имуществом нижних каст.

– Хитро.

– Наоборот, очень простое кастовое деление, на Земле такие кое-где сохранились в Азии и Африке.

– Если он загнётся, потеряем не только источник информации, потеряем работу, полковник.

– Я понимаю…

– Наверху очень заинтересованы в этом товарище.

– Я понимаю, но мы бессильны.

– Почему он слабеет? Чего мы не учли? Может быть, вода не та? Или еда?

– Вода абсолютно идентична той, в какой морлоки обитали на станции. Мы точно скопировали её состав по привезенным образцам. К тому же, если бы земная вода их не устраивала, они не готовили бы переселение.

– Пища?

– Пища – да, тут есть сомнения. Команда Молодцова доставила с «Бича» всего три банки морлокских консервов, мы синтезировали продукт, но, возможно, однообразная еда морлокам противопоказана.

– Что он говорит на этот счёт?

– Ничего. – Зырянов вспотел. – Всю неделю ел… и ничего… не отравился.

– Вряд ли он перестал проявлять активность из-за однообразной пищи, – пробормотал Каминский.

Спутники Бойко заспорили, приводя друг другу аргументы сугубо научным языком, требующим перевода для непосвящённых. Сошлись на том, что «когнитивная активность интериорных структур мозга морлока находится в стадии фрустрации».

– А нельзя его каким-нибудь образом разбудить? – спросил генерал, доставая сигарету, но заметил острый взгляд Верника (в кабине уже становилось душно, хотя никто не курил), смял и сунул обратно в карман. – На нашу медицинскую химию он реагирует?

– Реагирует, – нервно подтвердил Зырянов. – Физиология у морлоков близка к человеческой, кровь такая же, разве что пожиже и с меньшим количеством эритроцитов, поэтому они больше спят. Особенно если упадёт температура воды.

– Приведите его в активное состояние.

Операторы засуетились.

В камере морлока появился робот-санитар с четырьмя манипуляторами, по командам Зырянова начал колдовать над пленником.

– Пойду помогу, – сказал он через минуту, понаблюдав за действиями робота, выбежал из кабины.

Вскоре начальник лаборатории появился в камере пленника, в скафандре, захлопотал вокруг него.

Усилия людей не пропали даром, пленник ожил.

Было видно, как он пошевелил конечностями, близкими по форме к четырёхпалым человеческим ладоням, опустил голову, начал осматриваться.

Робот с набором разного рода приспособлений и медицинского стекла отступил в сторону.

– Очнулся! – с облегчением проговорил Каминский.

– Как вы с ним общаетесь? – спросил Бойко. – Не вижу нейрогарнитуры.

Каминский хотел спросить, неужели генерал не знает этого, но вспомнил, что Бойко как раз никогда и не заходил в бункер.

– Нейрогарнитура не нужна, на плечах морлока подвешены звукопередатчики, он нас слышит и понимает.

– Я думал, это у него погоны. Вы успели изучить морлокский язык?

– Не до тонкостей, много нюансов, они разговаривают не на ультразвуке, как наши дельфины, а на частоте, близкой к инфразвуку, так у них приспособлена гортань. Но эти парни, что сидели на станции, знают и земные языки.