Гостевая комната была на втором этаже. Дом был огромный, с переходами, без провожатого в первый раз заплутать можно. Видно — пристраивался и перестраивался не раз.

Вскоре в дверь постучали:

— Князь в трапезную зовёт.

Трапезная была большим залом, человек на сто. Но сейчас был занят только один стол, за которым сидели самые ближние люди, коих набралось два десятка.

Никите дали место по левую руку, третьим от князя. Семен Афанасьевич успел ему шепнуть:

— Чего вкушать нельзя — ты головой мотни.

Застолье было обильным. Начали с холодных закусок: яблок мочёных, капусты квашеной, заливной рыбы и холодца. Куда же без холодца с хреном за русским столом?

Пить начали с пива. Сначала за приезд князя, за его возвращение в родные пенаты. Потом за царя-батюшку тост прозвучал. А четвёртым или пятым сам князь поднялся:

— Хочу выпить за спасителя моего. Прошу любить и жаловать моего личного лекаря Никиту. Впредь жить и столоваться он будет у меня. Сам здрав будь, лекарь, и нас, грешных, исцеляй!

Народ за столом выпил, зашумел, за еду принялся — тем более что горячее принесли. Есть жареного поросёнка Никита князю не позволил — он ел кашу, белорыбицу, пироги. Только вот устал быстро — всё-таки времени после операции прошло ещё не так много, потом — дорога, долгое застолье.

Князь, сопровождаемый княжной, ушёл, а застолье продолжалось ещё долго. Многие хотели лично познакомиться с Никитой, выпить вместе.

До своей комнаты он еле дошёл, сопровождаемый прислугой.

А утром начались будни. Сначала — в домовую церковь, на заутреню, потом — скромный завтрак. Через час-полтора князь Никиту к себе призвал. Кроме него в покоях находился высокий худой мужчина лет сорока пяти — бородатый, в тёмном одеянии и с огромной связкой ключей на поясе.

— Познакомься, это ключарь Афанасий. Он домашним хозяйством заведует. С ним все вопросы решать будешь. Он комнату тебе определит для жилья, рядом — лекарню. Стол и всё прочее — с ним. Инструменты ежели нужны — тоже с ним. Можешь помощника себе найти из дворни — а хоть и девку. Травника тоже — только не торопись. Когда закончишь всё, доложишь. Потом уж за лекарню для всех прочих возьмемся. Коли обещал, сделаю.

Снова начались заботы по обустройству. Только сейчас уже легче было, ключарь помогал, и в деньгах Никита нужды не испытывал. Даже инструменты кое-какие себе нашёл — настоящие, голландские. Только с травником проблема была. На торгах они были, однако после беседы Никита брать никого не захотел, похоже — шарлатаны.

Все вопросы и проблемы решились быстро. Уже через неделю была оборудована комната под лекарню в хоромах князя по соседству с жилой комнатой для Никиты. Ключарь Афанасий и самогон привёз, и белёное полотно на бинты для перевязок.

Князь не давал пустых обещаний. Им было куплено небольшое каменное здание неподалёку, в переулке — под лекарню, делался ремонт. Благо — холопов полно. Одновременно столяры из холопов делали на заднем дворе мебель — столы, табуретки, лавки — даже два шкафа.

Тем не менее нужны были помощники — хотя бы санитарка и операционная сестра. С санитаркой проще — та же уборщица. А вот операционную сестру самому учить надо, только человека нужного подобрать.

Однако вместо сестры нашёлся брат, причём совсем неожиданно.

Вечером в комнату Никиты постучали.

— Входи, не закрыто, — отозвался он.

Вошёл подросток лет пятнадцати — из холопов княжеских; поклон отбил.

— Чего тебе?

Подросток мялся, не решаясь заговорить.

— Случилось что-то? Сам заболел?

— Нет. Я тебе служить хочу, — внезапно выпалил паренёк и покраснел.

— Нравится людей лечить?

— С детства хочу. Возьми учеником!

Никита подумал — лучше взять того, кто сам желает и хочет, из таких может выйти толк.

— Как тебя звать?

— Иваном.

— Вот что, Ваня. Завтра с утра мы вместе с тобою идём к ключарю — ему обязательно сказать надо. А потом ты поступаешь в моё распоряжение. Только условие: учиться добросовестно и обо всех болячках у страждущих никому не рассказывать — не положено.

— Всё исполню! — парень поклонился и вышел.

А что, пусть вместо медсестры будет медбрат. Так Никита нашёл себе помощника.

Пока шёл ремонт лекарни, он занимался с Иваном. Объяснял, где и что у человека расположено, для чего кровь нужна, рассказывал о существовании невидимых глазу микробов и стерилизации инструментов. К вечеру сам уставал, а Ваня слушал, как заворожённый. Но пока это была только теория — практика всё расставит по своим местам.

Ремонт закончили, мебель занесли. Санитарка Глаша отдраила полы. Князь на открытие лекарни священника пригласил — освятить.

Никита помнил, как он начинал работу во Владимире — по одному, по два человека в день, иногда с мелочью вроде гноящейся ранки. А здесь, видно, князь поспособствовал, расписав необыкновенные достоинства и умения Никиты.

В первый же день заявилось трое московских жителей — тот самый нижний дворянский чин, из детей дворянских да подьячих. Никита их осмотрел, лечение назначил.

Ванюшка тоже на приёме был — ему Никита после ухода каждого пациента разъяснял, что болит и чем лечить. Парень попался понятливый, толковый, всё на лету хватал. Но остро не хватало травника, практически — аптеки.

Тем временем изготовили и завезли сразу четыре широкие кровати — вместе с матрасами и подушками. Можно было приступать к операциям.

Первого пациента Никите нашёл князь. Был уже вечер, князь принимал в трапезной гостя и послал за Никитой.

— Вечер добрый, Никита. Посмотри-ка у гостя дорогого шею, что-то выскочило у него.

Слева, на шее у боярина красовалась огромная шишка.

Никита прощупал. Сомнений не было — жировик.

— Давно уже появилась?

— Да год, как не более.

— Мешает?

— Воротником растирает, особливо когда шубу надеваю.

— Убрать можно.

— Прямо сейчас?

— Окстись, боярин! Темно на дворе, а мне свет нужен. Завтра с утра и пожалуй в лекарню.

Никита откланялся.

На следующий день, едва он с Ванюшкой пришёл в лекарню, заявился боярин, да не один — целый выезд. Возок с кучером на облучке, несколько боевых холопов сопровождают. А как же? Чтобы видели все — не худородный какой чин едет, боярин московский.

— Боярин, терпеть будешь, или перевара выпьешь?

— Лучше с переваром.

Никита щедро плеснул самогона в кружку. Боярин выпил, крякнул.