— Капитан Синицын, — представился я.

— Ярослав, — ответил в свою очередь парень в тенниске. — Проходите.

Голос у него был под стать образу — тихий, вкрадчивый тенор. Пройдя в комнату, я увидел Надежду Алексеевну, сидевшую за столом и о чем-то тихо разговаривавшую с приземистой, кругленькой женщиной средних лет. У женщины было довольно симпатичное, не потерявшее привлекательности, лицо.

— Ой господи! — вздохнула она, увидев меня в дверном проеме.

— Мама, из полиции пришли, — прозвучал женский голос из глубины комнаты.

Надежда Алексеевна сразу повернулась ко мне, а я увидел еще одного человека, находившегося в комнате. В углу, за журнальным столиком в кресле сидела высокая девушка с довольно милым, как мне показалось, лицом. Приглядевшись внимательней, я отметил, что оно все-таки излишне круглое. Прямо как у пышущей здоровьем доярки… Впечатление это, однако, смазывалось модернистскими ярко-рыжими волосами на голове, а сигарета в руках довершала эту причудливую смесь. Присмотревшись внимательнее, я отметил также, что девушка уже довольно зрелая — на вид ей было явно не меньше тридцати.

Хозяйка квартиры, заметив меня, как-то обреченно кивнула в ответ, а ее невысокая собеседница тут же вскочила и засуетилась в поисках стула, где бы я смог присесть.

— Вот сюда садитесь, пожалуйста, — сказала она, пододвигая ко мне стул. — Я Таисия Анатольевна, сестра Жоры.

— Надежда Алексеевна, я принес вам печальную новость, — заговорил я, стараясь не смотреть Скоробогатовой в лицо. — Я терпеть не могу сообщать подобные новости и каждый раз чувствую себя последней сволочью, как будто в этом есть моя вина.

Губы Скоробогатовой задрожали, она нервно дернулась и закрыла лицо руками. Я ожидал истерики, однако женщина быстро взяла себя в руки и тихо, со вздохом выдавила:

— Ну что ж, это для меня уже не неожиданность. Я уже все поняла еще в субботу вечером.

— Подождите, но как это все случилось? — робко вступила Таисия Анатольевна.

— Следствие пришло к однозначному выводу, что Георгия Анатольевича сбила машина, — сказал я, не уточняя, намеренно его сбили или нет — я еще и сам этого не знал.

— Господи, господи! — выдохнула Таисия Анатольевна. — Да как же это случиться-то могло? Он всегда такой осторожный был!

Я вынул из папки свой доклад Герасимову и зачитал основные его положения, касавшиеся фактуры трагических событий субботней октябрьской ночи. Я несколько раз останавливал свой взор на людях, находившихся в комнате. Ярослав стоял у косяка и нервно кусал губы. Я заметил, что кулаки его сжимались, и несколько раз он пристукнул ими по двери.

Что же касается дочери, то она, казалось, очень равнодушно воспринимала все, что я говорил. Было такое впечатление, что она находится не здесь, а где-то далеко, в своих мыслях. Хотя лицо ее было серьезным и каким-то страдальческим.

— И теперь, — захлопывая папку, сказал я, — мне нужно побеседовать со всеми вами на предмет того, чем занимался Георгий Анатольевич незадолго до произошедшего, а также, наверное, о том, что он был за человек и что каждый из вас думает по поводу причин случившегося.

— Что ж, мы слушаем, — нервно сказала вдова Скоробогатова.

Я выдержал паузу.

— Я бы хотел поговорить с каждым наедине.

Надежда Алексеевна встрепенулась и подняла на меня глаза.

— А почему такие секреты? — спросила она.

— Это не секреты, просто так нужно для следствия, — пояснил я. — К тому же любые посторонние, кто бы они ни были, все равно отвлекают. Вставляют там разные реплики, свои комментарии. Мы же все люди нервные. Сбиваем порой ритм разговора…

— И с кем же вы хотите поговорить в первую очередь? — постукивая ногой, уточнила вдова.

— С вами. — Я посмотрел на ее дочь, которая, казалось, даже не слышала, о чем идет разговор.

На лице ее мелькала какая-то слабая улыбка, она рассеянно перебирала пальцами огненную прядку.

— Варвара! — резко и нетерпеливо окликнула ее мать. — С тобой поговорить хотят.

— Со мной? — Варвара обвела всех присутствующих безмятежным взглядом маленьких голубоватых глаз.

На меня она посмотрела, чуть прищурившись, с некоторой насмешкой. Потом как-то лениво поднялась, пожала плечами и, повернувшись к двери, бросила через плечо:

— Пойдемте в мою комнату…

— У тебя там убрано хотя бы? — сердито крикнула вдогонку мать, но Варвара только небрежно махнула рукой.

В ее комнате было не убрано. Обстановка свидетельствовала о том, что хозяйка комнаты намеренно пытается создать у себя атмосферу так называемого художественного беспорядка. Повсюду были разбросаны книги, в основном, видимо, модных альтернативных авторов — приглядевшись, я понял, что незнаком с подавляющим большинством писателей. А на столе и стенах присутствовали наброски картин, выполненные акварельными красками.

— Вы художница? — поинтересовался сразу я, кивая на картины.

— Я, вообще-то, дизайнер, но живописью слегка балуюсь, — ответила Варвара.

— А работаете по своей профессии?

— Не совсем… В рекламном агентстве. Правда, я временно взяла отпуск за свой счет, решила отдохнуть.

Я с завистью посмотрел на Варвару, которая может запросто себе такое позволить. Потом перевел снова взгляд на картины.

— Что ж, вполне занятно, — похвалил я произведения хозяйки комнаты.

Я это сделал вполне искренне. Несмотря на то что я не являюсь особым ценителем искусства, картины произвели на меня впечатление. Это была какая-то смесь из цветов, фрагментов человеческих фигур, всяких явлений природы, переплетенных между собой, и, что самое главное, очень эротично. Эротика присутствовала очень неожиданно. Такого я еще не видел. Например, соитие нефтяной вышки и парящего солнца. Или ноги футболиста и мяча. А баллистическая ракета в виде мужского достоинства, разрезавшая облако, олицетворяющее женское лоно, при улыбке наблюдавшего за процессом Солнца, у которого за спиной был традиционный набор стрел Амура, меня особенно шокировали.

Но… Было также видно, что художественность и нестандартность мышления хозяйки имеют другую, теневую сторону. Об этом красноречиво говорили неубранная постель и грязь по углам. Довершала картину немытая тарелка с остатками еды, поставленная прямо на стопку книг на столе.

Варвару, по-видимому, это нисколько не смущало. Она не предприняла никаких попыток навести порядок, уселась прямо на постель, закинула ногу на ногу и равнодушно спросила:

— Так о чем вы хотели поговорить?

Я поводил глазами, выискивая, куда бы примоститься самому. Варвара медленно повернула голову, потом нехотя сгребла со стула разбросанную на нем одежду, кивнув мне на освободившееся место.

— Вы были в доверительных отношениях с отцом?