Мы почти не разговариваем. Во-первых, особо не о чем, а во-вторых, наша сосредоточенность, молчание демонстрируют, что мы заняты делом… Особо жестко нас в то время не контролировали, на разработку проекта, программы, бизнес-плана давали дней пять, а то и неделю, составляли же мы их часа за три.

Конечно, случались авралы, но все-таки это не было нормой.

Да, основное время уходило на глядение в экран. Там было много интересного, забавного, смешного. Иногда сдержать эмоции не удавалось. Вот Руслан начинает гоготать (мы вздрагиваем от неожиданности) и, успокоившись, сообщает:

– ИТАР-ТАСС сообщает: в Белоруссии на экспериментальной ферме, где содержатся козы, которым были пересажены человеческие гены, родились два козленка.

Мы с готовностью поддерживаем новость остротами:

– А они говорить умеют?

– Батька Лука себе новый народ выращивает.

Настя с шутливым ужасом округляет глаза:

– А если их съесть, это же каннибализм!

Обменявшись репликами, снова утыкаемся в экраны.

Минута за минутой время подползает к обеденному перерыву. Я чувствую, как в животе начинает что-то переливаться из одного сосудика в другой, – желудочный сок, видимо… С Настиного места доносится бурчание, но это ее сотовый телефон (резкие звонки, полифонию, реалтоны мы по негласному соглашению давно уже решили в кабинете не использовать – раздражают). Руслан, Артем и я, не отрывая глаз от экрана, прислушиваемся.

– Алло, – певуче произносит наша блондинка. – Да, это я… Секундочку.

Поднимается, идет в коридор. Значит, звонок с заказом. С подругами и бойфрендами она говорит обычно при нас.

В два часа начинается обеденный перерыв. Своей столовой в агентстве нет. Можно пойти в «Интерфаксовскую», но там вечно очередюги. Едим кто где. Оксана, например, приносит с собой бутерброды и йогурт, Руслан, Артем и Настя спускаются в находящиеся на первом этаже «Ростикс», или «Эль Патио», или в «Американский гриль», а я обычно спешу в неплохое экономичное кафе в Тверских-Ямских переулках… Но, конечно, бывает, что и Руслан закусывает в кабинете булочкой и кефиром, случается, я шикую в «Эль Патио». Нередко же обеденный перерыв мы тратим на деловые встречи – забираем или отдаем материалы, деньги, договариваемся с заказчиками или журналистами.

После перерыва, в три, снова садимся за столы, пялимся в экраны, иногда делаем что-нибудь по работе, пьем кофе, поглядываем на часы… В половине седьмого можно смело отправляться на волю.

В конце июня купил машину. Такую, какую хотел, – она сразу ударила по глазам. Стояла меж рослых, толстеньких кроссоверов и внедорожников, как девушка среди жлобов. Фиолетовая «Тойота Селика»… Я узнал цену. Четырнадцать с половиной тысяч долларов. Две тысячи второго года выпуска. Всего восемьдесят тысяч пробег. Неплохо.

Чтобы не лохануться, вызвонил Ивана и позвал глянуть. Тот подъехал, осмотрел «Селику», прокатился.

– Все вроде в поряде. Можно брать. – В глазах его была зависть; «Фольксваген» Ивана выглядел рядом с «Селикой» потрепанным работяжкой.

Я договорился с продавцом, что завтра утром приду оформлять.

– Обязательно буду, – добавил. – Никому ее больше не впаривай!

Завтра была среда, пришлось отпрашиваться с работы. Заскочил в банк, забрал деньги… Целый день крутились с хозяином «Селики», как белки, зато вечером машина оказалась во дворе, а на столе – техпаспорт, генеральная доверенность, ключи.

Правда, возникла сложность – уже часов в десять услышал завывание сигнализации внизу. Глянул в окно – пищала, мигая габаритами, моя красавица. Рядом торчал человек.

Схватив отвертку, я скатился по лестнице на улицу. Уже приготовился к сражению, но мужик осадил меня вопросами:

– Ты хозяин? А на хрена на мое место поставил? Я тут уже двадцать лет!

Биться за пятачок земли я не стал, и правильно сделал – вместе с мужиком, который назвался Виктором, нашли для «Селики» свободный участок. Он был с другой стороны дома и хорошо виден из окна той моей комнаты, которую я определил как гардеробную.

– А это точно ничье? – уточнил я. – Не начнутся предъявы опять?

– Ничье, не боись. Юрка «аудюшку» расхлопал, продал на запчасти, а на новую бабок нет. Да и не будет – бухает по-черному, дурень.

– Ясно… Спасибо.

С неделю я обкатывал «Селику», привыкал к ней. Кружил в своем районе, гонял вечерами по пустынной набережной Москвы-реки в Нагатинском затоне.

В пятницу позвонил Свечину, предложил встретиться и попросил позвать на встречу Ангелину.

– М-м, созрел?

– Типа того. Машину купил.

Свечин отреагировал не сразу. Наверное, от удивления. Мне даже пришлось сказать: «Алло». Тогда уж заговорил:

– Ну ты даешь! Семимильными шагами движешься к абсолютному благополучию.

– Олег, – желания выслушивать его подковырки у меня не было, – ты мне устроишь встречу с Ангелиной?

– В принципе да. А у тебя, кстати, есть что ей предложить?

– Не понял.

– Ну, с журналом подвижки?

– Да какой журнал?! У меня здесь проблем полно, деньги опять на нуле.

– Хрено-ово.

– Что, встречаемся втроем? Или дай мне ее телефон или имейл, я сам…

– Ладно-ладно, я с ней договорюсь. Может, завтра прямо, если она свободна. – И под конец Свечин задал традиционный вопрос: – Есть что-нибудь для халтурки?

– Поищу, – суховато ответил я. – Что-то, кажется, есть… В общем, договаривайся, а там посмотрим.

Он перезвонил минут через десять.

– Завтра в пять устроит?

– Конечно! Где?

– «Улица ОГИ». Знаешь?

Я не знал, и Свечин путано, косноязычно стал объяснять местонахождение клуба. В конце концов, так ничего и не поняв, я его перебил:

– Давай лучше забьемся в половине пятого, например, возле «Чеховской».

– А ты на машине будешь?

– Ну да…

– Тогда уж ко мне подъезжай. От дома заберешь… Хоть поездку на метро сэкономлю.

– Хорошо, диктуй адрес.

«Улица ОГИ» находилась в центральных переулках – между Петровкой и Неглинкой. Здание – то ли бывшая кочегарка, то ли какая-то ремонтная мастерская; несколько разноуровневых помещений, лабиринтики лестниц и коридоров. Мне понравилось.

– Здесь большинство творческих вечеров проводится, – натужно рассказывал Свечин, – интеллигентная молодежь общается.

– Представляю, сколько ты здесь литров водки через себя пропустил, – усмехнулся я.

– Да, немало. Но и озарений поймал достаточно.

Сели в зале на цокольном этаже. Там, где был бар.