Произошло как в каком-нибудь анекдоте: жена принимала ванну, ее мобильник лежал на столе; я пытался смотреть очередную вечернюю муть. Мобильник пиликнул – пришла эсэмэска. От нечего делать я взял его и открыл. На дисплее появилась надпись: «Спокойной ночи, рыбка!»

Комната качнулась, по волосам дунуло холодом. Стало страшно и радостно, как бывает, когда чувствуешь, что через минуту жизнь изменится, помчится по совсем другому руслу, или, точнее, как водопад обрушится в пропасть, чтобы там, попенившись, устремиться дальше… Да, стало страшно и радостно, и я торопливо, до возвращения жены, проглядывал другие сообщения, читал нежные послания ей какого-то мужика и ее этому мужику.

Читал и набирался злой веселостью… Вообще-то я давно тяготился житьем с женой (хоть и пробыли мы вот так, каждый день вместе, меньше трех лет), случалось, изменял ей с проститутками, но от нее измены не ожидал, тем более такой – кажется, всерьез…

Она вышла из ванной, обмотанная полотенцем. Кожа ярко-розовая, распаренная, лицо оживленное. Что-то хотела сказать, может, предложить сексом заняться, но увидела у меня в руках свой телефон, и лицо сразу изменилось – из мужа я мгновенно превратился во врага.

Опережая мое пусть и не совсем искреннее, но все же правомерно недоуменно-негодующее: «Что это такое?!» – она начала выкрикивать, что вот какой я подонок, шарюсь в чужих телефонах; что давно хотела сказать; что ей нужно родить ребенка, а я алкаш; что я жмот – денег полно, а она до сих пор торчит в этой съемной дыре… В общем, за минуту успела выплеснуть все, что вообще свойственно выплескивать прижатому к стене бабью. А я сумел только сказать:

– Ну и тварь ты, Наталья.

Схватил с тумбочки лопатник, где были деньги, документы и карточки, прошел в прихожую, замочив ноги (с жены натекло), обулся, накинул пальто, щелкнул собачкой замка.

– Ты куда? – без интонации, как-то умиротворенно спросила жена.

– В жопу.

– Отдай мне телефон.

– Хер тебе.

Я выскочил на площадку, ткнул кнопку лифта. Но ждать не было сил, и я побежал вниз по лестнице.

От мороза перехватило дыхание, сразу защипало глаза и щеки… Зима в тот две тысячи шестой была в Москве холодная, несколько недель за тридцать давило…

Я постоял у двери подъезда, пытаясь решить, что теперь делать… Зря так взял и выскочил. Как психованная девка или как виноватый. Правильней было бы сунуть ей в зубы сумку и – за дверь. Катись к своему пусику, сука!.. Квартиру я€ снимаю, деньги плачу, а она вообще кто? что? Но возвращаться было глупо, выяснять отношения явно бессмысленно, и я пошел к «Седьмому континенту».

На выезде со двора стоял наш «Форд». Он принадлежал формально жене, был подарком ее родителей на нашу свадьбу. Но ездил на нем в основном я. У жены не выдерживали нервы рулить по московским улицам, торчать в пробках…

Вспомнилось, как я по утрам спускался первым, прогревал машину, а потом приходила жена, и я вез ее на работу, а затем отправлялся к себе в агентство… Я быстро научился ориентироваться в Москве, объезжать проблемные участки, а если и попадал в заторы, то редко нервничал – слушал молодые актуальные группы вроде «Сансары», «Мельницы», «Люмена» или аудиокниги. В конце концов время, проводимое в машине, стало чуть не лучшей частью дня. И вот теперь, в эти минуты, все уходило в прошлое. Точнее – почти все… Конечно, автомобиль я себе куплю, но в нем будет иначе… Вообще – многое будет иначе…

И вдруг показалось, что не так серьезно произошедшее. Чтоб убедиться или, наоборот, разувериться, я достал мобильник, открыл «Принятые сообщения» и снова пробежал взглядом письма. Вчитываться было слишком больно, мне хватало отдельных слов. «Рыбка», «зая», «встретимся», «целую», «до завтра»…

– Тварь, гнида. – Я сунул телефон обратно в карман.

Супермаркет «Седьмой континент» находился в ста метрах от моего (хм, «моего») дома, на Хорошевке.

Внутри – безлюдье. Волна возвращающихся с работы уже миновала, да вообще людей после Нового года (а он был две с небольшим недели назад) в Москве стало словно бы меньше. Часть, наверное, до сих пор отдыхала.

Зашел я, конечно, купить чего выпить. Пригасить клокотание… Непонятно, что именно там клокотало, но уж точно обиды было больше всего остального. В любом случае обидно, когда вот так вдруг узнаешь, что жена, как к ней ни относись, оказывается, любит не тебя, считает другого лучше тебя. Тебя, с кем не так уж давно шла в загс, каталась в лимузине и целовалась, ходила в гости и хвасталась обручальным кольцом. Тварь.

Где алкогольный отдел в «Седьмом континенте», я знал отлично, но, вместо того, чтобы бежать туда и хватать бутылку, стал бродить вдоль полок, уставленных пакетами, упаковками, банками, коробками… Обилие еды вокруг всегда внушает чувство уверенности и защищенности. Успокаивает.

Я бродил и пытался выстроить дальнейшую тактику поведения… Конечно, с одной стороны, это отлично, что все так получилось, и теперь разрыв неизбежен, и я ни за что не пойду на мировую. Даже если она будет умолять. Разбег, развод, новая жизнь. Хорош, пожили вместе… А с другой… Как это все?… Где мне провести хотя бы эту ночь? К ней сегодня не вернусь стопудово. И она вряд ли сейчас собирает вещи, чтобы свалить к своему. И что у него? Захочет ли он ее принять? Одно дело любезничать по мобильнику и трахаться раза два в неделю, а другое – жить вместе… Кто он вообще?

Я сунулся за телефоном, будто в нем мог найти информацию о мужике жены, но тут же отдернул руку, громко хмыкнул… А если она возьмет и заявит, что остается в этой квартире? Да, возьмет и заявит: «Я никуда не уйду. Хочешь, уходи сам». Не хозяйке же на нее жаловаться… Да… Да, придется срочно искать себе другое жилье. Вещички паковать… За семь лет в Москве я сменил пять квартир. Опыт поисков и переездов имеется. Приятного мало… Надо «Из рук в руки» купить…

Поняв, что думаю о какой-то мелкой лабуде, я снова зло хмыкнул, остановился, огляделся… Надо взять алкоголя, глотнуть, прийти в себя… Но мысли снова завертелись вокруг этой лабуды, мелкой, но важной… Действительно, где переночевать?

Друзья у меня в Москве, конечно, были. Ну, или не друзья если, то приятели. Но как это сделать – завалиться в десять вечера и сказать: «Я от жены ушел, можно пожить?» У каждого свои дела, свои семьи… Нет, к Руслану можно. К Руслану – можно. Он земляк, он меня в Москву вытащил, я его сто лет знаю. К нему можно. Рассказать, попроситься поспать, а завтра уже решить, как и что…

Я взял бутылку водки, фляжку коньяку в дорогу, пару упаковок колбасок-пивчиков. Пока шел к кассе, не удержался и отпил из фляжки. Тут же появился паренек в униформе и сделал замечание:

– До оплаты товар вскрывать нельзя.

Я послал его, и он не сопротивлялся…

В тамбуре между дверьми, там, где бьет из кондиционера горячий воздух, то и дело глотая коньяк, позвонил Руслану. Без лишних прелюдий сказал, что у меня неприятности, и спросил, можно ли заехать. Руслан вяловато (явно был опять под колесами) ответил: