—Не очень-то хорошо ты справляешься, да?— Глаза Нолона сузились.

—Сегодня оценивали рукопашный бой,— объяснил Даин.— Имоджен — кадет второго курса — вывихнула плечо Вайолет и сломала ей руку.

—В первый же день?— зарычал Нолон, разрезая кинжалом ткань моей рубашки с короткими рукавами. Ему было уже восемьдесят четыре года, но он до сих пор носил черную одежду и полный комплект оружия в ножнах.

—Еематьбылллаааа уФенн-Риорсона… одной из сепппара-сеппара-ссепаратисссстов,— медленно объясняла я, пытаясь выговорить слова правильно и раз за разом терпя неудачу.— А яСорренгейл, тааак что я получччила…

—Не знаю,— проворчал Нолон.— Я никогда не был согласен с тем, чтобы призывать этих детей в квадрант всадников в наказание за грехи их родителей. В этот квадрант должны идти только добровольцы. Только. На то есть множество причин. Большинство кадетов не выживают — эта, я подозреваю, основная. Как бы то ни было, ты точно не должна страдать из-за своей матери. Генерал Сорренгейл спасла Наварру, захватив Великого Предателя.

—Значит, вы не станете ее восстанавливать, правильно?— тихо спросил Даин, чтобы его не было слышно за занавеской.— Я прошу, чтобы целители сделали свою работу и затем дали природе взять свое. Никакой магии. У нее не останется шансов, если она вернется в гипсе или если ей придется защищаться, пока плечо заживает после восстановления. В последний раз это заняло четыре месяца. Это даст возможность вытащить ее из квадранта всадников, пока она еще жива.

—Я не пойду к пппе…— так много сил уходило, чтобы говорить внятно.— Песцм,— попыталась я снова,— песцм.

Вот дерьмо.

—Восстнвименя.

—Я всегда буду тебя восстанавливать,— пообещал Нолон.

—Только. В этот. Раз.— Я концентрировалась на каждом слове.— Если. Другие. Увидят. Что нужно. Восстановление. Все время. Они. Решат. Я слабая.

—Поэтому мы и должны использовать эту возможность, чтобы вытащить тебя!— В голосе Даина нарастала паника, разрывая мне сердце. Он не мог защитить меня от всего. Зрелище того, как я ломаюсь и в конце концов умираю, разрушило бы его.— Уйти отсюда и отправиться прямо в квадрант писцов — твой единственный шанс выжить.

Я уставилась наДаина, тщательно подбирая слова.

—Я. Не. Оставлювсадников. Простотак. Дажемама. Незаставит. Я. Остаюсь.— Я повернула голову, чтобы найти взглядом Нолона. Комната кружилась.

—Исцели меня… но только на этот раз.

—Ты знаешь, что будет очень больно и будет болеть еще пару недель, верно?— спросил Нолон, садясь в кресло рядом с моей кроватью и глядя на мое плечо.

Я кивнула. Это было не первое мое восстановление. Когда ты рожден настолько хрупким, боль от заживления уступает лишь боли от первоначальной травмы. Обычное дело.

—Пожалуйста, Ви,— тихо взмолился Даин.— Пожалуйста, поменяй квадрант. Если не ради себя, то ради меня. Потому что это именно я не вмешался сразу. Я должен был остановить ее. Я понял, что не могу защитить тебя, и…

Жаль, что я не разгадала его план до того, как приняла зелье Винифред. Тогда я могла бы объясниться. В этом нет его вины, но он возьмет на себя ответственность, как всегда. Я сделала глубокий вдох и сказала:

—Этомойвыбор.

—Возвращайся в квадрант, Даин,— приказал Нолон, не поднимая глаз.— Если бы на ее месте была другая первокурсница, ты бы уже ушел.

Взгляд Даина, полный страдания, устремился на меня.

Я настояла:

—Иди. Утромвстретимся.

Я все равно не хотела, чтобы он это видел.

Он смирился с поражением и кивнул, затем повернулся и, не говоря больше ни слова, ушел сквозь проход в занавесках. Я искренне надеялась, что мой сегодняшний выбор не приведет в дальнейшем его, моего лучшего друга, к гибели.

—Готова?— спросил Нолон.

Его руки замерли над моим плечом.

—Зажми в зубах.— Винифред поднесла кожаный ремешок к моему лицу, и я взяла его зубами.

—Ну вот,— пробормотал Нолон, кладя руки мне на плечо.

Его брови сосредоточенно сдвинулись, прежде чем он сделал дугообразное движение ладонями.

Белоснежная боль вспыхнула в моем плече. Мои зубы впились в кожу, и я закричала, поддавшись агонии, которая длилась один удар сердца, потом второй, а потом я потеряла сознание.

* * *

Когда ближе к вечеру я вернулась обратно, казармы были почти заполнены. Моя пульсирующая болью правая рука висела на светло-голубой перевязи, что делало меня еще более заметной мишенью, если это вообще возможно.

Перевязь говорила о слабости. О хрупкости. Говорила об ответственности перед крылом. Если я так легко пострадала на матах, то что произойдет, когда я попаду на спину дракона?

Солнце давно село, но зал освещал мягкий свет магических огней. Другие первокурсницы готовились ко сну. Я улыбнулась девушке, которая прижимала окровавленную тряпку к распухшей губе, и она, поморщившись, улыбнулась в ответ.

Я насчитала три пустых койки в нашем ряду, но это не означало, что владельцы коек мертвы, верно? Они могли быть в квадранте целителей, как я, или в душевых комнатах.

—Ты вернулась!

Рианнон спрыгнула с кровати, уже одетая в спальные шорты и тунику. Она смотрела на меня с улыбкой и облегчением.

—Я здесь,— заверила я ее.— Моей рубашки больше нет, а я здесь.

—Можешь взять новую в центре выдачи завтра.

Она хотела обнять меня, но взглянула на перевязь и отступила на шаг, садясь на край своей койки. Я устроилась на своей, лицом к ней.

—Насколько все плохо?

—В следующие несколько дней будет больно, но со мной все будет в порядке, если не тревожить руку. Я полностью выздоровею еще до того, как мы начнем практиковать вызовы на матах.

Пока у меня было две недели, чтобы понять, как не допустить повторения подобного.

—Я помогу тебе подготовиться,— пообещала Рианнон.— Ты единственный друг, который у меня здесь есть, поэтому я бы предпочла, чтобы ты не погибла, когда все начнется по-настоящему.

Уголок ее рта растянулся в кривой улыбке.

—Изо всех сил постараюсь этого не сделать,— я улыбнулась, превозмогая пульсирующую боль в плече и руке. Лекарство уже давно выветрилось, и мне становилось дико больно.— А я помогу тебе с историей.

Я облокотилась на левую руку, и она скользнула прямо под подушку.

Там что-то лежало.

—Нас будет невозможно остановить,— заявила Рианнон, провожая взглядом Тару, темноволосую пышную девушку изМоррейна, проходившую мимо наших коек.

Я достала маленькую книгу — нет, это был дневник — со сложенной запиской сверху. На записке почерком Миры было написано: «Вайолет».