Герцог говорил довольно грубо, и Леона произнесла:

— Мне… не хочется выглядеть… глупой, но я… по-прежнему не понимаю. Зачем нужна маркизу такая… странная и… неестественная женитьба?

— Я хочу, чтобы вы вышли за него замуж, Леона, — сказал герцог. — В вас есть все, чем я восхищаюсь в женщине, все, что мог бы мечтать увидеть в своей невестке, матери будущего герцога.

— Это… огромная честь для меня, ваша светлость. В то же время вы должны понимать, что я… не могу выйти замуж за человека, которого… не люблю.

Еще произнося эти слова, она понимала, что никогда больше не сможет полюбить, а значит, никогда не выйдет замуж.

— Это всего лишь романтический идеализм молоденькой девушки, — усмехнулся герцог.

Он поднялся на ноги и снова встал у камина.

— Вы ведь достаточно разумны и прекрасно понимаете, что свадьбы в семьях аристократов всегда устраиваются по расчету. Это не вопрос сентиментальных эмоций, испытываемых двумя людьми, которые слишком молоды, чтобы разобраться в собственных чувствах, но это прежде всего слияние денег и собственности двух семей, члены которых равны по своему положению.

— У меня нет… собственности, ваша светлость. В действительности, у меня нет за душой ни гроша! И я совсем не считаю, что кровь, текущая в моих жилах, может хоть в какой-то мере сравнять мое положение с вашим…

— Ваш отец был англичанином, его репутация безукоризненна, — сказал герцог резко. — Ваша мать принадлежала роду Макдоналдов, а ваш прапрадед был главой клана, и барды до сих пор воспевают его храбрость.

Леона знала, что все это правда, но она была крайне удивлена, что и герцог все это знал тоже.

— Следовательно, я должен гордиться, что вы будете принадлежать роду Макарднов, — продолжал он, — и когда я умру, вы станете герцогиней Арднесской!

В его голосе было столько уверенности, что Леона поспешно проговорила:

— Ваша светлость… надеюсь, вы поймете меня, если я… попрошу дать мне… некоторое время… на обдумывание вашего… предложения.

— Обдумывание? — переспросил герцог. — О чем тут думать? Я уже все приготовил к свадьбе, Леона, и она состоится завтра или в крайнем случае послезавтра.

— Нет… Нет! — воскликнула Леона.

Она почувствовала, как волна нахлынула на нее и накрыла с головой, она тонула под ее силой и напором.

— Я уже говорил вам, что собирался подождать некоторое время, — сказал герцог. — Но ваше сегодняшнее поведение ускорило события до такой степени, что я больше не могу ждать и откладывать нечто столь важное для меня.

— Но как я могу… выйти замуж так быстро? — спросила Леона. — Это невозможно! Кроме того…

Ее голос оборвался.

Она уже собиралась сказать, что любит другого, когда вспомнила, что в любом случае уже никогда не сможет увидеть лорда Стрэткарна и поговорить с ним.

Он обманул ее, пронеслась в ее голове мысль, он обманным путем завладел ее сердцем.

«Я люблю вас, моя очаровательная леди! — говорил он. — Я полюбил вас с того момента, как увидел!»

Как мог он поступить так, будучи женат!

Он не имеет права любить кого-нибудь, кроме своей собственной жены!

Когда он говорил о том, что должен заботиться о ней и следить за тем, чтобы они оба вели себя подобающим образом, его поведение было просто отвратительно. Одна только мысль об этом приносила ей нестерпимую боль.

Он был мужем другой женщины. Она знала, что любить его было бы грехом, нарушающим те понятия о чести и достоинстве, на которых ее воспитали. Тогда какая разница, что будет с ней теперь?

Если герцог хочет, чтобы она вышла замуж за его сына, возможно, это и лучше, чем томиться и страдать по человеку, недостойному ее любви.

Словно понимая, какая борьба происходит сейчас в ее душе, герцог сказал:

— Может быть, тогда мы рассмотрим другие варианты, Леона? Что будет с вами, если вы не выйдете замуж за Эвана?

Она сделала рукой беспомощный жест, и он продолжил рассуждать:

— Вам было бы неудобно оставаться здесь дальше. В любом случае я буду честен и скажу, что тогда мне придется подыскать на ваше место кого-то еще. Это означало бы, что вам пришлось бы найти себе работу, и, несмотря на то, что вы очень красивы и обаятельны, я сомневаюсь, что вы умеете делать хоть что-нибудь, чем можно заработать себе на жизнь.

Он сделал паузу и продолжил уже другим тоном:

— Как герцогиня Арднесская вы станете самой знатной дамой здесь в Шотландии. В Англии вас будут принимать при дворе. Вас будут любить и жаловать, и ваша красота засверкает в достойном ее обрамлении.

Он снова подождал, пока она заговорит, но Леона молчала, опустив глаза, на фоне бледных щек ее ресницы казались очень темными.

— Я думаю, что на мое предложение может быть только один ответ, — сказал герцог. — Это будет очень тихая свадьба. В действительности на церемонии буду присутствовать только я и священник.

— Я… я не могу… выйти замуж за человека, которого… я ни разу не видела.

Леона вдруг подумала, что нужно потянуть время.

Снова ее охватило пугающее чувство, что ее уносит внезапно нахлынувшая волна, и она знала, что волной этой был герцог, который пытался заставить ее повиноваться своей воле.

Только из-за того, что она была сбита с толку и шокирована новостью о том, что лорд Стрэткарн уже женат, у нее не хватало силы противостоять герцогу.

«Я… не должна позволить… чтобы это… случилось», — сказала она себе.

Но тем не менее она чувствовала, что ничто сказанное или сделанное ею уже не сможет повлиять на ход событий.

— У меня было предчувствие, — ответил ей герцог, — что вам захочется увидеть моего сына. Это можно легко осуществить прямо сейчас.

Леона изумленно подняла голову.

— Вы хотите сказать… что он здесь?

— Сейчас он находится в замке, как, впрочем, и последние несколько лет, — ответил герцог. — Но я держу это в тайне, потому что он очень болен.

Его губы дрогнули, и с внезапной горечью в голосе он произнес:

— Кажется невозможным, что я, человек, который ни разу не болел дольше одного дня, мог стать отцом такого слабого создания, но это мой крест, и мне суждено нести его до конца своих дней.

В первый раз Леона осознала, что герцог на самом деле очень несчастен, и начала понимать, что означало для него — а ведь он так гордился семейными традициями — иметь сына, который фактически был инвалидом.

— Это не только вопрос наследства, — продолжал герцог, словно обращаясь к самому себе. — Как вы прекрасно знаете, в Шотландии женщина может стать наследницей, и такое часто случалось, когда дочь главы клана становилась во главе семьи. Но Элизабет умерла.