– Дайте мне сначала позвонить, – проговорила та – она была в ужасе, что мистер Копперфилд мог вернуться несколько часов назад и сейчас, вот в этот самый миг, нетерпеливо ждет ее звонка.

– Звоните сколько влезет, – сказала девушка.

Миссис Копперфилд зашла в кабинку и позвонила мужу. Тот сообщил, что прибыл недавно, сейчас позавтракает, а потом придет к ней в ресторан Билла Грея. Звучал он холодно и устало.

Беспокойно дожидаясь ее возвращения, девушка заказала два «старомодных»[10]. Миссис Копперфилд вернулась за столик и плюхнулась на место.

– Никогда по утрам не могу спать допоздна, – произнесла девушка. – Мне даже ночью спать не нравится, если есть чем заняться получше. Мать мне говорила, что я нервная, как кошка, но очень здоровая. Я ходила в танцевальную школу, но слишком ленилась учить па.

– А где вы живете? – спросила миссис Копперфилд.

– Я живу одна в гостинице. У меня много денег. Один мужчина из Армии в меня влюблен. Он женат, но я больше ни с кем не хожу. Он мне дает много денег. А дома у него денег еще больше. Я вам куплю все, чего захотите. Только никому больше тут не говорите, что у меня есть деньги на других. Им я никогда ничего не покупаю. Они меня достают. У них такая ужасная жизнь. Такая дешевка; такая глупость; до того все это глупо! Они никогда не остаются одни. А у меня две комнаты. Можете пожить в одной, если пожелаете.

Миссис Копперфилд ответила, что ей не понадобится, очень твердо. Девушка ей ничуть не понравилась.

– Как вас зовут? – спросила у нее та.

– Фрида Копперфилд.

– А меня звать Пегги – Пегги Глэдис. Вы мне показались такой обаяшкой с этими своими мокрыми волосами и носиком, он у вас так сиял. Вот поэтому я вас и позвала выпить.

Миссис Копперфилд дернулась.

– Не смущайте меня, пожалуйста, – сказала она.

– Ой, дайте же мне вас посмущать, обаяшка. Допивайте, я вам еще возьму. Может, вы проголодались и хотели бы стейка?

У девушки были яркие глаза ненасытной нимфоманки. На запястье она носила нелепые часики на черной ленточке.

– Я живу в «Отеле де Лас Пальмас», – проговорила миссис Копперфилд. – Мы подруги с тамошней управляющей, миссис Куилл, и одной ее постоялицей, Пасификой.

– Никуда та гостиница не годится, – сказала Пегги. – Как-то вечером мы с парнями зашли туда выпить, и я им говорю: «Если сейчас же не повернетесь и отсюда не уйдете, я вам больше никогда не разрешу никуда меня водить». Дешевка это; жуть, а не заведение; а кроме того, там грязища и пакостно. Удивительно, что вы там живете. У меня гостиница намного лучше. Там даже некоторые американцы останавливаются, когда сходят на берег, если не едут в отель «Вашингтон». Гостиница называется «Гранада».

– Да, там и мы поначалу остановились, – ответила миссис Копперфилд. – Мой муж сейчас там. Мне кажется, это самое унылое место, куда только ступала моя нога. Думаю, «Отель де Лас Пальмас» в сто миллионов раз приятнее.

– Но, – вымолвила девушка, в смятении широко открыв рот, – мне кажется, вы просто хорошенько к нему не присмотрелись. У себя по комнате я, конечно, разложила все свои вещи – совсем другое дело.

– Сколько вы уже там живете? – спросила миссис Копперфилд. Девушка эта совершенно ее озадачивала, и она ее немного жалела.

– Я там живу полтора года. Кажется, целую жизнь. Въехала туда вскоре после того, как познакомилась с этим мужчиной из Армии. Он ко мне очень славно относится. Думаю, я умнее его. Это потому, что я девушка. Мать мне говорила, что девушки никогда не такие тупые, как мужчины, поэтому я просто беру и делаю все, что считаю правильным.

Лицо у девушки выглядело проказливым и милым. На подбородке ямочка, а носик – маленький и вздернутый.

– Вот честно, – сказала она, – у меня денег целая куча. И я всегда еще больше могу раздобыть. Мне б очень хотелось достать вам все, что б вы ни пожелали, потому что мне очень нравится, как вы говорите, как смотритесь и как движетесь; вы элегантны. – Она хихикнула и вложила сухую и грубую руку в руку миссис Копперфилд. – Пожалуйста, – сказала она, – будьте со мною любезны. Я нечасто вижу тех, кто мне нравится. Одно и то же дважды я никогда не делаю – вот правда не делаю. Уж давненько я никого к себе в комнаты не приглашала, потому что это неинтересно, а еще потому, что все очень пачкают. Но я же знаю, что вы ничего не испачкаете, поскольку могу сказать – вы из славного сословия людей. Люблю я тех, кто хорошо образован. Мне кажется, это чудесно.

– Мне столько всего душу гнетет, – промолвила миссис Копперфилд. – Обычно нет.

– Ну, так и не стоит об этом, – властно произнесла девушка. – Сейчас вы с Пегги Глэдис, и она платит за вашу выпивку от всего сердца. Такое прекрасное нынче утро. Глядите бодрей! – Она взяла миссис Копперфилд за рукав и встряхнула ее.

Та же по-прежнему пребывала где-то глубоко в волшебстве своего сна и мыслях о Пасифике. Было ей не по себе, а электрический вентилятор, казалось, обдувал ей самое сердце. Она сидела, глядя прямо перед собой, не слушая ни слова из того, что произносила девушка.

Она не сумела бы сказать, сколько так грезила, когда опустила взгляд и увидела, что на блюде перед нею лежит омар.

– О, – вымолвила она, – я не могу это съесть. Съесть я это никак не смогу.

– Но я же заказала его вам, – сказала Пегги, – и сейчас пива к нему еще принесут. Ваш «старомодный» я попросила унести. Потому что вы к нему даже не притронулись. – Она подалась вперед через столик и подоткнула миссис Копперфилд салфетку под подбородок. – Поешьте, пожалуйста, дражайшая, – проговорила Пегги, – тогда вы мне такое удовольствие доставите.

– Вы что это делаете, по-вашему? – сварливо поинтересовалась миссис Копперфилд. – В дочки-матери играете?

Пегги рассмеялась.

– Кстати, – вымолвила миссис Копперфилд, – сюда к нам скоро придет мой муж. Он сочтет, что мы обе совершенно ополоумели, раз утром едим омара. Он такого не понимает.

– Ну так давайте же все съедим побыстрей, – ответила Пегги. На миссис Копперфилд она поглядела с тоской. – Вот бы он не пришел, – произнесла она. – А вы б не могли ему позвонить и сказать, чтоб не приходил?

– Нет, дорогая моя, не могла б. Кроме того, у меня нет ни малейшей причины велеть ему не приходить. Мне и самой не терпится его увидеть. – Миссис Копперфилд не устояла против того, чтобы проявить к Пегги Глэдис немного садизма.