class="p1">– Конечно же, вам хочется его увидеть, – сказала Пегги с очень робким и рассудительным видом. – Пока он тут, я посижу тихонько, честное слово.

– Вот как раз этого от вас я и не хочу. Когда придет, прошу вас – продолжайте балаболить.

– Конечно, дорогуша. Не волнуйтесь так.

Мистер Копперфилд явился, когда они ели омара. На нем был темно-зеленый костюм, и выглядел он до крайности хорошо. Подошел к ним, любезно улыбаясь.

– Привет, – сказала миссис Копперфилд. – Я очень рада тебя видеть. Ты очень хорошо выглядишь. Это Пегги Глэдис; мы только что познакомились.

Он пожал ей руку – похоже, был очень доволен.

– Что это такое вы тут едите? – спросил он у них.

– Омара, – ответили они. Он нахмурился.

– Но, – вымолвил он, – у вас же случится несварение – да еще и пиво пьете! Боже праведный! – Он сел. – Не хотел бы вмешиваться, конечно, – сказал мистер Копперфилд, – но это очень скверно. Ты завтракала?

– Не знаю, – умышленно ответила миссис Копперфилд. Пегги Глэдис расхохоталась. Мистер Копперфилд воздел брови.

– Должна же ты знать, – пробормотал он. – Не будь такой нелепой.

У Пегги Глэдис он спросил, откуда она.

– Из Панамы, – ответила ему та, – но наполовину ирландка, наполовину яванка.

– Понятно, – промолвил мистер Копперфилд. Он не переставал улыбаться ей.

– Пасифика спит, – вдруг произнесла миссис Копперфилд.

Мистер Копперфилд нахмурился.

– Право же, – изрек он, – ты туда вернешься?

– А как ты считаешь – что́ я собираюсь сделать?

– Нет никакого смысла задерживаться здесь. Я думал, мы сложим вещи. В Панаме я договорился. Отплыть можем завтра. Сегодня вечером мне нужно им позвонить. Я много чего узнал о разных странах в Центральной Америке. Нам можно будет пожить на чем-то вроде скотоводческого ранчо в Коста-Рике. Мне один мужчина об этом рассказал. Совершенно уединенное место. Туда нужно добираться речным суденышком.

Пегги Глэдис сидела со скучающим видом.

Миссис Копперфилд взялась руками за голову.

– Вообрази, как над скотиной порхают красные и синие гуакамайо, – смеясь, проговорил мистер Копперфилд. – Латиноамериканский Техас. Должно быть, там полное сумасшествие.

– Над скотиной порхают красные и синие гуакамайо, – повторила за ним следом Пегги Глэдис. – Что такое гуакамайо?

– Это громадные красные и синие птицы, более-менее как попугаи, – ответил мистер Копперфилд. – Раз вы едите омара, я, наверное, возьму себе мороженое со взбитыми сливками.

– Он славный, – произнесла Пегги Глэдис.

– Послушай, – сказала миссис Копперфилд, – мне что-то скверно. По-моему, я не высижу твое мороженое.

– Это недолго, – ответил мистер Копперфилд. Взглянул на нее. – Должно быть, это от омара.

– Может, я лучше отведу ее в свою гостиницу «Гранада», – проговорила Пегги Глэдис, расторопно вскакивая. – Ей там будет очень удобно. А вы потом тоже приходите, как доедите свое мороженое.

– По-моему, разумно, ты так не думаешь, Фрида?

– Нет, – пылко ответила миссис Копперфилд, стиснув пальцами цепочку у себя на шее. – Думаю, я лучше сразу пойду в «Отель де Лас Пальмас». Мне надо. Я должна уйти немедленно… – Ее охватило такое смятение чувств, что она поднялась из-за столика, забыв на нем свои кошелек и шарф, и направилась прочь из ресторана.

– Но ты же все тут забыла, – крикнул ей вслед мистер Копперфилд.

– Я прихвачу, – воскликнула Пегги Глэдис. – Ешьте свое мороженое, а потом приходите. – Она кинулась следом за миссис Копперфилд, и они вместе побежали по удушающе жаркой улице к «Отелю де Лас Пальмас».

В дверях его стояла миссис Куилл и пила что-то из бутылки.

– До ужина у меня только вишневая шипучка, – сказала она.

– Ох, миссис Куилл, поднимитесь со мной ко мне в комнату! – проговорила миссис Копперфилд, обхватывая рукою миссис Куилл и глубоко вздыхая. – Мистер Копперфилд вернулся.

– А со мной почему не подниметесь? – сказала Пегги Глэдис. – Я обещала вашему мужу, что присмотрю за вами.

Миссис Копперфилд резко развернулась к ней.

– Помолчите, пожалуйста, – закричала она, пристально глядя на Пегги Глэдис.

– Ну, ну, – проговорила миссис Куилл, – не расстраивайте девчушку. Нам придется дать ей медовую булочку, чтоб успокоилась. Конечно, меня в ее возрасте медовой булочкой было не успокоить.

– Пустяки, – сказала Пегги Глэдис. – Не будете ли вы любезны проводить нас к ней в номер? Ей надо бы прилечь.

Девушка села на край кровати миссис Копперфилд, а руку положила ей на лоб.

– Простите меня, – вымолвила она. – Выглядите вы очень скверно. Какая жалость, что вы такая несчастная. Может, удалось бы сейчас об этом не думать, а подумать об этом в какой-нибудь другой день? Иногда, если оставить все в покое… Мне не шестнадцать, мне семнадцать. Я себя ребенком чувствую. Я вроде бы не могу ничего сказать, чтоб не сочли, будто я очень юная. Может, вам не нравится то, что я такая дерзкая. Вы белая и зеленая. Некрасиво же вы смотритесь. Раньше вы смотрелись гораздо симпатичнее. Когда здесь побывает ваш муж, я вас в коляске прокачу, если хотите. А мать у меня умерла, – тихонько добавила она.

– Послушайте, – проговорила миссис Копперфилд. – Если вы не против, уйдите сейчас, а?.. Мне бы хотелось побыть с собой. А позже можете вернуться.

– Во сколько мне прийти?

– Не знаю; приходите потом; неужели непонятно? Я не знаю.

– Хорошо, – ответила Пегги Глэдис. – Может, я лучше просто спущусь и поговорю там с этой толстухой или выпью. А вы потом тоже туда спуститесь, когда будете готовы. Мне три дня нечем заняться. Вы по правде хотите, чтоб я ушла?

Миссис Копперфилд кивнула.

Девушка неохотно вышла из комнаты.

Миссис Копперфилд принялась дрожать, как только она закрыла за собою дверь. Колотило ее так свирепо, что тряслась кровать. Страдала она так же, как и обычно раньше, потому что намеревалась сделать то, что хотела. Но счастья ей это бы не принесло. Ей недоставало храбрости удержаться от того, чтобы сделать то, чего ей хотелось. Она знала, что счастья ей это не принесет, поскольку сбываются лишь мечты сумасшедших. Она подумала, что ее тянет лишь создать дубликат мечты, но при этом она непременно становилась жертвою кошмара.

К ней в комнату очень тихо вошел мистер Копперфилд.

– Как ты теперь себя чувствуешь? – спросил он.

– Все в порядке, – ответила она.

– Кто была эта молоденькая девушка? Очень хорошенькая – со скульптурной точки зрения.

– Ее зовут Пегги Глэдис.

– Она очень хорошо говорила, правда? Или я ошибся?

– Говорила она прекрасно.

– Славно ли ты отдохнула?

– Лучше мне и никогда в жизни не бывало, – проговорила миссис Копперфилд, чуть не плача.

– Я тоже славно поисследовал Панама-сити. Но вот комната у меня была очень неудобная. Слишком шумно. Я спать не мог.

– А что ж не снял номер поприятнее в гостинице получше?

– Ты ж меня знаешь. Терпеть не могу тратить деньги. Никогда не