шаг ― снова пятится. Третий шаг и вот тут она в пролёте: натыкается на рабочий стол с громоздящимися на них учебниками. Какой знакомый чехол с наушниками и…

Тянусь вперёд, вынуждая её выгнуться назад, но совсем не для того, для чего она успела подумать.

– Это попалось? ― зажимаю между большим и указательным фигурку жирафа. Кивает. ― Не выбросила.

– Зачем выкидывать? Мелким отдам. Тут постоянно носится ребятня.

– Но ведь до сих пор не отдала, ― снова в рот воды набрала. Стоит, стискивает край столешницы. ― Так ты меня боишься или не боишься?

– Не боюсь.

– А чего боишься? Того, что чувствуешь в моём присутствии?

– Откуда тебе знать, что я чувствую?

– Вижу. Я тебя волную.

– Не льсти себе.

– А иначе зачем вчера приходила? Знала ведь: куда идёшь и кого увидишь. Брось. Ты хотела меня увидеть. Соскучилась?

Я прав. Вижу, что прав, но что мне нравится в ней ― Чижова девчонка с норовом. За словом в карман не полезет, но при этом уши от её болтовни не вянут. Всего в меру.

– А зачем пришёл ты? Сейчас? И не надо заливать про "не знаю" и "шкодливые глазёнки". Ими бы ты и в понедельник мог наслаждаться. Скучно стало? Решил скоротать время? Или тоже соскучился?

Стреляет прямо в лоб, заставляя задуматься. Потому что я как-то не размышлял по этому поводу: пришёл и пришёл. Захотел потому что. А почему захотел? Да хз.

– Подозреваю, что ты отчасти права, ― бросаю игрушку обратно на стол, а следом и Алису усаживаю туда же, вынуждая её ойкнуть и уронить шлёпок. ― Позволите, Золушка местного разлива? Недопринц нашёл ваш тапок, ― склоняюсь, надевая его обратно, после чего без предупреждения раздвигаю сжатые коленки, удобно пристраиваясь между ними. Чтобы оказаться ближе.

– Этого в сказке не было, ― замечают с вызовом, хотя это нисколько не мешает ей разглядывать меня. Вернее, оголённую часть меня. Преимущественно ту, что находится выше пояса. И этот её взгляд: вдумчивый, сосредоточенный… нехило так возбуждает. Снова. А я ведь только подостыл.

– Было. Началось сразу после титров. Под маркировкой "18+", ― едва уловимо пробегаюсь пальцами по загорелой ножке, моментально вызывая у неё очередные мурашки. Как же это просто. ― Могу наглядно показать: что и как они делали.

– А ты откуда знаешь? Свечку держал?

– Порнушку с ролевыми играми смотрел, ― дохожу до края туники, чуть оттягивая ткань, от чего не завязанная, та распахивается на груди, давая рассмотреть при солнечном свете всё, что я не успел рассмотреть при лунном. ― Настаиваю: я упорно не вижу тату.

– Тебя это огорчает?

– Очень!

– Сочувствую. Но придётся смириться.

– Так она есть или её нет?

– Есть.

– И чтобы узнать это, нужно раздеть тебя до конца?

– Не тебе.

– Совсем нет шансов?

– Нет.

– А у кого есть? У того, кто тебя Саламандрой обласкал?

Голову резко вскидывают, гневно щурясь. Сколько экспрессии и дерзости в сузившихся зрачках. Так и воспламенить ненароком можно. Именно это меня в ней и привлекло. Ну, в смысле, когда я впервые с Марковым тогда вцепился. Тогда был тот же самый взгляд. И столько решительность, помноженной на сумасбродное безрассудство, что не вступиться было невозможно.

– Это не твоё дело.

Сказала как отрезала. Вроде как точку жирную поставила, но я делаю ход конём и добавлю к точке хвостик, превратив в запятую. Придвигаюсь ещё ближе, оставляя между нами миллиметры миллиметров.

– А если хочу, чтоб было моё? ― снова молчит. Только губы дует. Чёрт. На эту тему у меня точно скоро фетиш разовьётся. Невозможно же на них смотреть и не попытаться сдуть. Любыми способами: ущипнуть там, куснуть… или поцеловать.

Последнее предпочтительнее всего, но попытка проваливается. В последний момент от меня отворачиваются, подставляя щеку, которую я лишь легонько успеваю мазнуть. Нет? Не прокатит?

– Разберись со своими внутренними демонами, Вить: выясни у них, что конкретно тебе от меня нужно. А как выяснишь, не поленись ― сообщи. Тогда вместе и подумаем: могу я тебе это дать или нет.

Это что ж получается: мою запятую только что закрасили, снова превратив в точку? И вдобавок натыкали рядом ещё две кляксы, окончательно всё запутав.

– Во завернула. Долго формулировала?

– Ты меня услышал.

Услышал. И даже, признаться, подрастерялся.

– Если бы с этими "демонами" можно было так просто договориться, не сомневайся, я бы давно забил стрелку и всё порешал. Только вот эти падлы не особо сговор… ― не договариваю, перебитый раздавшимся посторонним голосом.

– Дочь, сколько раз просил: не выпускай своё лохматое-чудо юдо! Не все посетители любят, когда животные бродят по отелю. Это ведь не только вопрос блажи, но и… ― дверь, которую я не удосужился закрыть, оставив щель, почти бесшумно открывается на петлях, являя нашему взору официального вида мужчину, ведущего за ошейник выскочившего в коридор любопытного собакена. ― Гигиены… ― замирает он на пороге, разглядывая нас. ― Хм. И что это у нас здесь происходит?

Упс.

Чижова торопливо кутается в накидку, отпихивая меня и спрыгивая со стола. Ну а я не придумываю ничего лучше, кроме как подойти к её бате, протягивая ладонь для рукопожатия.

– Витя.

Не, ну а чё? Он же нас не в койке застал. Хотя и там, в целом, особых вариантов не осталось бы: либо сигать в окно, либо, зассав, клятвенно обещать жениться, либо… знакомиться.

– Григорий Васильевич, ― неохотно, но мою пятерню пожимают. С нажимом, как бы сразу давая понять: кто тут босс. Да босс, босс. Кто б спорил. Всем боссам босс: выглаженная рубашечка, брюки, тщательно зачёсанная назад густая шевелюра. Солидный су-у-урьезный тип.

– Кхм… ― зато Алиска смущена и похожа на рака. По цвету лица, не по позе. ― Мы учимся вместе…

– Очень интересно. И чем занимаетесь? Домашнее задание делаете?

Ага. Лабораторную по анатомии. Интересно, сильно взбеленится, если я так брякну? Хотя, думаю, не стоит рисковать попцом малой. Ещё поймает ремня.

– Да не. Я тут так… за полотенчиком зашёл, ― киваю на свой вид, для наглядности тряся мокрыми кроссами. ― Искупался случайно.

– Вижу, ― ох, не зашёл я ему. Прям вообще никак. ― Взяли полотенчико?

– Вроде того.

– Ещё что-то нужно?

Это меня так вежливо выпроваживают? Оборачиваюсь на всякий случай к Алисе. Мало ли. Вдруг моральная поддержка не лишняя, а я возьму и свалю. Но вроде нет. Получаю в ответ едва уловимый кивок, дающий понять, что Добби может быть свободен.

– Рис забери, ― напоследок напоминают.

– Да не попрусь я с ним! Но симку прихвачу, ― под пристальным сверлением затылка буравчиками кое-как выковыриваю из контейнера телефон, вытаскивая сим-карту. ― Вы