Софи глубоко вздохнула и упала в кресло напротив Лементера. Он сверкнул глазами – движение явно не выглядело грациозным. Софи свела глаза к носу.

– Я снова стану леди, когда выпью чаю.

Лементер долго смотрел на нее, прищурившись, потом поднял свою чашку и отсалютовал ею.

– Конечно, станете, мисс Блейк. Неделю назад вы бы не посмели говорить со мной неуважительно. – Софи сразу почувствовала себя виноватой и хотела было извиниться, но Лементер отмахнулся. – Вы не так меня поняли. Я рад, что вы сопротивляетесь. Думаю, вы слишком долго просто выживали, а теперь начинаете жить по-настоящему. – Кутюрье откинулся в кресле, отхлебнул чаю и самодовольно хмыкнул. – И есть еще кое-что более важное. Судя по отчетам, вы показали мое платье самым выигрышным образом.

Софи грустно улыбнулась.

– Благодарю вас, но уверена, что на самом деле все обстояло наоборот.

Лементер махнул рукой.

– Вы еще поймете, моя дорогая, что есть громадная разница между тем, когда женщина носит платье, и тем, когда платье носит женщину. – Он подался вперед, склонил голову набок и внимательно посмотрел на Софи. – Мисс Блейк, кого бы вы ни выбрали, сначала убедитесь, что этот человек страстно вас любит.

Софи перестала жевать и нахмурила брови, а Лементер продолжал серьезным тоном:

– Мужчина способен на поразительные поступки ради женщины, которую любит.

Софи сглотнула и только собралась расспросить его подробнее, как Лементер поднялся и поклонился.

– Я сам найду выход, – заявил он. – А вы должны съесть настоящий завтрак. Горничная принесет вам яйца. Потом вы будете принимать визитеров. Минут пятнадцать. Не дольше. Ни с кем не разговаривайте дольше нескольких мгновений. – Он снова поцокал языком. – Во всяком случае, у вас хватило здравого смысла уехать сразу после вальса. Должен заметить, это создало атмосферу таинственности.

Софи послушно кивала. После приключений предыдущей ночи она чувствовала себя выжатой как лимон и не была склонна к длительным развлечениям.

– А потом начинайте готовиться к посещению сегодняшнего музыкального вечера у леди Пибоди.

Софи состроила жалобную гримаску.

– Можно я пробуду там всего пятнадцать минут? – Леди Пибоди устраивала музыкальные вечера только для того, чтобы продемонстрировать сомнительные таланты двух своих дочерей. У обеих не было и зачатков музыкального слуха. – Мне не удастся скрыть, что я явилась без провожатой.

Лементер сверкнул глазами.

– Бунт! Мятеж! Непочтительность! – Потом Лементер ухмыльнулся, его глаза снова весело блеснули. – Ее дочки всегда выступают первыми. Устройте так, чтобы слегка опоздать. Кстати, так ваше появление будет еще эффектнее. Что касается сопровождающей дамы, то я переговорю с леди Пибоди. Думаю, она будет в восторге от мысли о скидке.

С этим словами он уехал, а Патриция внесла поднос с яйцами и свежим чаем. Софи стала медленно есть, пытаясь избавиться от единственной мысли, которая крутилась у нее в мозгу.

Приедет ли Грэм на вечер?

И, лукаво усмехнувшись, она дернула шнур звонка. Фортескью должен знать.

Лишь после полудня лакей Грэма Пайбус удосужился принести чай в его спальню. Грэм знал, Пайбус не одобряет того, что Грэм еще не перебрался в парадные герцогские покои, но мысль, что придется выкинуть оттуда вещи отца, все его сокровища и обитать в удушающей атмосфере этого мавзолея, где, кстати, скрывалось еще больше унылых трофеев… Нет уж, спасибо.

Будь у него такой дворецкий, как Фортескью, Грэм бы приказал, чтобы там все убрали, и знал бы, что, когда он вновь откроет эти двери, комнаты будут в идеальном порядке. К несчастью, Николз не из тех, кто способен приноровиться к изменившемуся порядку вещей.

Грэм не может оставить его, но не может и прогнать после стольких лет службы. Интересно, что бы сделал с таким дворецким Колдер, маркиз Брукхейвен?

Если бы Грэм рискнул обратиться с подобным вопросом к Софи, то получил бы четкий ответ. Грэм почти услышал ее полный сарказма голос:

– Маркиз отослал бы его в Иденкорт с основной частью слуг, чтобы начать приводить дом в порядок.

Грэм тихонько рассмеялся, потер лицо, чтобы прогнать усталость и, собравшись с силами, спустил ноги на ледяной пол. Уголь сейчас был роскошью, а Грэм планировал экономить каждое пенни, и если ему придется терпеть холодный пол и укрываться лишним одеялом, он был на это готов. Софи бы его одобрила.

«Откуда она взяла такое роскошное платье?» Было ясно, что его создали именно для нее, ибо в Англии имелось немного женщин, способных носить его с таким изяществом. Подарок от новой кузины Брукхейвен? Вероятно, так, и вообще, это не его дело. Дирдре – как раз особа, вполне способная в порыве импульсивной щедрости сделать кузине столь безумный подарок.

«Безумный? Вчера вечером этот подарок выглядел весьма разумным».

На самом деле все очень странно. В конце концов, это просто Софи. Софи была другом, с которым можно смеяться, болтать, играть в карты, но не кружиться в вальсе так, что весь мир блекнет и растворяется в сладкой дымке. Вовсе нет!

«Тем не менее ты так же сражен, как и все остальные».

Мысль показалась неприятной, и Грэм прогнал ее из головы. И не пускал назад, пока Пайбус не закончил бритье и не обтер лицо Грэма горячим полотенцем.

– Такие красивые иллюстрации в сегодняшних газетах, где описаны все слухи. Вы и мисс Блейк, ваша светлость, – заговорил лакей, собирая инструменты для бритья. – С вашей стороны очень благородно помочь ей произвести фурор в свете. Теперь она наверняка найдет себе хорошую партию.

Партию? То есть мужа? Грэм почувствовал, что у него отвалилась челюсть, и быстро захлопнул рот.

– Ты думаешь, она хочет замуж?

Пибоди посмотрел на Грэма так, словно тот не слишком хорошо соображал по утрам.

– Конечно, ваша светлость. Леди хотят замуж. Иначе зачем им лезть из кожи вон и выставлять себя напоказ?

Софи замужем за одним из этих слюнявых идиотов? Софи – хозяйка дома у такого вот идиота? Софи, намазывающая маслом тосты для этого идиота? Софи с этим идиотом в постели?

«Только через мой труп».

Впрочем, это смешно. Конечно, Софи нужно выйти замуж. Она станет прекрасной женой, но только если этот парень, ее муж, предпочтет умный разговор почтительности и послушанию. Еще лучше, если окажется начитанным человеком с собственным разумным мнением и достаточно сильным характером, чтобы его отстаивать. И кстати, нельзя закрывать глаза на тот факт, что Софи ни в малейшей степени не интересуется светской жизнью, а значит, никогда не научится принимать гостей как должно. Парню придется проявить терпимость и широту души, чтобы с этим смириться. Но за то в ответ это воплощение идеального мужа получит искреннюю преданность, острый ум, сердечное тепло и, к величайшему удивлению Грэма, явную красоту.