Нет, это не совсем верно. Даже со всеми женскими штучками Софи прошлой ночью не была писаной красавицей. Она не была ни красивой, ни хорошенькой, ни миленькой. Ни одна из затертых фраз к ней не подходит. Прошлым вечером Софи была просто… великолепна.

«Везучий идиот! Все говорят, что она танцевала только один раз. Именно ты ей нравишься».

Это возможно. Среди всей толпы только Грэм мог сформулировать законченное предложение и не начать с ней сюсюкать или грубо хохотать, или не выдать полнейшую банальность. Софи не очень терпима к тупости. Грэм улыбнулся, вспомнив, как она шлепнула его веером – дважды, – когда ей показалось, что он был груб. Смертельный флирт. Смерть от веера.

Застегивая жилет, Грэм подошел к окну гардеробной, невидящими глазами посмотрел на улицу, перед мысленным взором по-прежнему кружился образ девушки в потрясающем платье.

«Великолепна».

Грэм ощутил в груди знакомое беспокойство, знакомое-то знакомое, но не по отношению к другу – простой, невинной Софи.

«Ах вот как? А помнишь, как она спала на подоконнике, а ты разбудил ее? Как стал играть в эту трижды проклятую игру?»

Нет, он не хотел Софи.

Мальчик плачет из-за потерянного щенка. «Папа, ну пожалуйста, найди его!» «Прекрати шуметь! Мужчины не плачут!» И резкий удар тыльной стороной ладони, поток колких насмешек, но хуже всего – чувство потери. Нельзя ничего любить. Нельзя ничем дорожить. Ведь тебя обязательно высмеют, будут глумиться над твоей болью. Не смей ни к чему привязываться, ведь ты не сможешь ничего удержать.

Софию он тоже удержать не сумеет. Ему нужна богатая наследница, а вчера его рассудок помрачился. Он просто хотел поддержать друга, помочь Софи, когда она решила изменить образ жизни, ввести в общество, потанцевать с ней, чтобы все увидели, как она хороша.

А его чувства – они просто смешны, ведь ему казалось, что он плывет над толпой, что волшебное облако отделяет их двоих от остального мира, что весь этот вечер – настоящая магия.

Никакой магии на свете не бывает, бывает слишком много плохого шампанского.

Тем не менее Грэм раздумывал, не стоит ли навестить Софи, просто чтобы узнать, как она чувствует себя в новом образе. Вчера вечером гости были заворожены. Сегодня ей предстоит принять целый хоровод визитеров. Раньше ее мало навещали. Как ей разобраться, на кого стоит тратить время? Противно думать, что она станет возиться с толпой пыхтящих щенков.

Взять, к примеру, Сомерса Бут-Джеймисона. Этот, пожалуй, неплох. Он парень надежный. Не из тех, кто бросается за модным кумиром и тут же переключается на новое увлечение, когда на светском горизонте появляется что-то более яркое и блестящее. Для Софи такой мужчина может послужить выигрышным билетом.

Но отчего при этой мысли Грэм стиснул кулаки?

Большая гостиная в Брук-Хаусе была переполнена. Толчея казалась ужасной. Как будто охотничьи псы со всего графства сбились в огромную стаю, чтобы броситься в погоню за оленем. Высокие мужчины, низенькие, худые, толстые… Некоторые столь молоды, что бритье для них – всего-навсего развлечение, другие в таких солидных годах, что Софи могла быть уверена: они не способны разглядеть никакие ее недостатки.

За дверью Фортескью и Патриция наносили последние штрихи, готовя Софи к появлению перед гостями. Согласно указаниям Лементера, ей не следовало оставаться в гостиной дольше пятнадцати минут.

– Маневр очень простой, мисс, – заверил ее Фортескью. – Вошли, вышли, а я потом укажу им на дверь.

– Они не удивятся, что не будет Тессы? – София нервно теребила кружева своего дневного платья. Еще один шедевр Лементера был чудом благородной простоты, обманчиво-плотный муслин был скроен так, чтобы подчеркивать длину ног Софи. Многослойный рюш на корсаже зрительно увеличивал грудь, а длинные узкие рукава придавали ее рукам грацию балерины. Патриция мягко отвела руки Софи от кружева, расправила смятые складки, сняла с нее очки и заткнула их в кружевной рукав.

Фортескью издал неопределенный звук. Никто не умел так выразительно издавать звуки, как Фортескью. Он мог выразить высокомерие, презрение, даже омерзение истинно предосудительными явлениями.

– Это Брук-Хаус, мисс, – величественно произнес он. – Никто не посмеет даже намекнуть на неуместность чего-либо.

Софи сглотнула, потом кивнула.

– Открывайте. – И она вплыла в гостиную. Образ надменной Софии оказался очень к месту. Со скучающей миной, едва не зевая, она принимала приветствия. Ленивой походкой, но внимательно огибая мебель, прошла к камину и медленно опустилась в кресло. Софи решила, что никому не позволит сесть рядом, чтобы возникло ощущение, будто она сидит на троне.

Подавив нервный спазм в желудке, она лениво махнула рукой.

– Я побуду с вами всего несколько минут. Дама, которая меня сопровождает, сейчас нездорова.

Сомерс Бут-Джеймисон, единственный из гостей, кто хоть что-то знал о Софи, подался вперед.

– О, и как поживает леди Тесса?

Софи справилась с внезапным испугом. Если кто-то здесь знаком с Тессой, то как быть? Тесса мгновенно все разрушит. Софи обернулась к Бут-Джеймисону:

– Нездорова, – по слогам, словно идиоту, повторила она.

И стоило Софи заявить, что ее дуэнья практически на пороге смерти, как в дверях возникла сама Тесса, нарядная и улыбающаяся. Как же ей удалось проскользнуть мимо зорких глаз дворецкого?

За плечом Тессы виднелось смутное пятно бесстрастного лица Фортескью, но Софи ясно видела, что дворецкий учуял нечто неблагоприятное. Разумеется, он не мог отказать леди Тессе. Черт подери все на свете!

Сомерс Бут-Джеймисон вспыхнул от радости.

– Теперь, мисс Блейк, вы можете оставаться с нами сколько захотите.

– Вот ужас-то, – пробормотала Софи. Джентльмен, который в этот момент нудил что-то о своих спортивных достижениях, удивленно взглянул на девушку. Софи, которая уже вычеркнула его из списка потенциальных мужей, ибо не желала всю оставшуюся жизнь слушать, как этот идиот рассуждает о крикете, в ответ лишь слегка приподняла бровь.

Положение все ухудшалось. Следом за Тессой в гостиную вошла сама леди Лила Кристи. При виде самой красивой светской вдовушки у Софи волосы зашевелились на голове. Черноволосая, с серебристыми глазами, богатая, знатная, элегантная и абсолютно безнравственная, Лила имела все, чего не было у Софи.

Черт подери все на свете!

Тесса улыбнулась и склонилась над плечом Софи.

– Софи, милая, надеюсь, ты не возражаешь? Бедной Лиле в последнее время так грустно! Ее муж, знаешь ли, недавно умер. – Сценический шепот Тессы явственно разносился по всей комнате. Лила хотя бы отчасти пыталась соблюдать приличия и сохранять траурный вид, но полная комната мужчин привела ее в настоящее ликование.