Когда я не могла больше бежать, избушка подхватывала меня одной из своих больших куриных ног и сажала на крышу – покататься. Держась за печную трубу, я подпрыгивала вверх и падала вниз, и так до тех пор, пока не чувствовала, что мои лёгкие вот-вот разорвутся от смеха.

– Я уже давно не играю с избушкой. – Я гоню от себя воспоминания и выпрямляюсь. – Мне почти тринадцать. – Но взрослой я себя после этих слов не чувствую. Понимаю, что прозвучали они из уст маленького потерянного ребёнка.

– Очень жаль. – Старая Яга обводит взглядом комнату. – Хоть нам с избушкой уже сто лет в обед, мы всё равно играем каждый день. То в крестики-нолики, то… держись крепче… ВВЕРХ ТОРМАШКАМИ!

Прежде чем я успеваю за что-нибудь схватиться, избушка сваливается набок. Мебель скользит по полу, унося нас с собой. У меня глаза на лоб лезут от испуга, а Старая Яга тем временем совершенно спокойно вертит в руке свою трубку, пока позади неё с оглушающим грохотом валятся книжные полки.

– Что происходит?! – кричу я, отчаянно пытаясь ухватиться за каминную полку, пока мой стул уносит к стене.

Всё, что стояло на полу, теперь скатилось к стене, а избушка всё и не думает останавливаться. Внутри меня всё переворачивается, когда при следующем толчке мы валимся со стены на потолок.

– ВВЕРХ ТОРМАШКАМИ! – снова кричит Старая Яга, визжа от смеха и раскачиваясь на стуле, чтобы удержать равновесие.

Я тоже пытаюсь удержаться, но моё лицо плотно прижато к стене, а ноги застряли под столом.

– Тебе нужно оставаться в вертикальном положении, когда избушка переворачивается, – кричит Старая Яга.

Я врезаюсь в потолок и в конце концов оказываюсь зажатой между ножками стульев. Вообще-то, как я полагаю, это дом сейчас стоит вверх ногами, так что, может быть, я и правда нахожусь в правильном положении.

– Ты проиграла! – Старая Яга поднимается со стула, который волшебным образом абсолютно ровно стоит на потолке.

– Дурацкая игра. Вы посмотрите, какой беспорядок! – Я выбираюсь из-под горы мебели, красная и перепуганная. Сердце колотится как бешеное.

Старая Яга смеётся, и это злит меня ещё больше. Я сижу на балке под потолком, нахмурившись, и пытаюсь отдышаться.

Старая Яга подходит к распахнутому окну и подзывает меня:

– Ты посмотри на это.

Она высовывается в окно и указывает вверх. Куриные ноги избушки тянутся к небу, и её пальцы с когтями извиваются в свете звёзд.

– Моя избушка теперь не может ходить ни далеко, ни быстро, – вздыхает Старая Яга. – Думаю, скоро она совсем перестанет двигаться. Но танцевать на Млечном Пути она всё ещё любит.

Я чувствую, что волосы у меня на шее встают дыбом, а по позвоночнику пробегает холодок.

– Что же будет с вашей избушкой, когда она перестанет двигаться?

– Все мы – часть Великого цикла, – пожимает плечами Старая Яга. – И все мы рано или поздно вернёмся к звёздам.

Я думаю о бабушке и вспоминаю, зачем вообще пришла сюда.

– Так мы будем сейчас провожать мёртвых?

Старая Яга искоса поглядывает на меня:

– Моя избушка очень старая. Даже древняя. Она на своём веку проводила уже достаточно мёртвых, чтобы исполнить своё предназначение. Уже много лет, как её сменила избушка помоложе.

– И что это значит?

– Моя избушка отошла от дел, мы больше не провожаем мёртвых.

– Но вы же говорили, что поможете мне с проводами! – Мне не хватает воздуха: все мои планы насчёт сегодняшнего вечера рушатся на глазах.

– Я сказала, что помогу тебе подготовиться к проводам. Могу научить тебя варить борщ, квас. А можем вместе выучить слова Путешествия мёртвых.

– Я всё это знаю и умею, – бросаю я. – Мне только нужно научиться самой открывать и закрывать Врата.

Старая Яга вертит в руках трубку и понимающе кивает.

– Если ты будешь привязана к своей избушке, сможешь лучше управляться со своими Вратами.

– И как это сделать?

– Здесь нужно время и терпение.

Старая Яга ведёт меня по потолку, затем по стене, пока её избушка перекатывается, на сей раз медленно и спокойно, чтобы снова встать на ноги.

Я разочарована. Нет у меня ни времени, ни терпения. Я должна вернуть бабушку домой прямо сейчас. Избушка рушится, мёртвые пропадают – и всё это из-за меня.

– А нет ли другого пути? – спрашиваю я. – Более быстрого.

– Что ж, есть церемония Соединения. – Глаза Старой Яги сияют. – Я помню свою церемонию, когда я привязала себя к этой избушке. Это такой волнующий момент в жизни Яги. И какой праздник был…

– Церемония? Праздник? Ба никогда не говорила ни о какой церемонии. – Я хмурюсь. Не хочу снова сердиться на бабушку, но она должна была рассказать мне об этом.

– Может, она хотела сделать тебе сюрприз, – пожимает плечами Старая Яга. – Ты не обязана знать об этом, пока не настало твоё время. У меня где-то были фотографии с последней церемонии, где я побывала… – Она окидывает взглядом комнату, заваленную перевёрнутой мебелью и разлетевшимися бумагами, и смеётся. – Но чтобы найти их, мне придётся немного прибраться. Я тебе всё расскажу завтра, хорошо?

– Если хотите, я могу помочь с уборкой, – предлагаю я: мне не терпится разузнать про церемонию.

– О, не беспокойся. – Старая Яга машет рукой на весь этот беспорядок. – Тебе надо пойти домой и поспать. Увидимся завтра.

Меня выставляют за дверь раньше, чем я успеваю ещё хоть что-то сказать. Черепа в лавке, кажется, смеются надо мной – их рты скривились в ухмылке. Я прохожу мимо них и шагаю в темноту рынка. Не могу избавиться от ощущения, что меня обманули или разыграли. Я так хотела привести бабушку домой сегодня вечером.

Что, если она уплывает всё дальше и дальше от меня? Что, если уже слишком поздно? Что, если она ушла навсегда?

Я гоню эту мысль прочь и поднимаю глаза к небу. Оно глубокого сине-чёрного цвета, с востока на запад по нему перекинута дуга Млечного Пути – сияющая вереница облаков. Я делаю глубокий вдох и выпрямляюсь. Неважно, как далеко сейчас бабушка. Я найду способ вернуть её домой. Я должна. И не только для того, чтобы спасти себя и избушку, но и ради всех мертвецов, которые могут раствориться, потому что некому проводить их обратно к звёздам. Постараюсь не думать о других избушках, которые страдают по моей вине. Весь Великий цикл сейчас зависит от того, удастся ли мне привести бабушку домой.

Когда я возвращаюсь, избушка всё ещё спит: карнизы опущены, труба тихонько похрапывает. Из-под крыльца торчит одна из огромных куриных ног, а кости для забора разбросаны рядом с открытым чуланом: напоминание о том, что я обещала построить забор, и о том, что будет, если я этого не сделаю. Я вздыхаю и качаю головой, но всё же сажусь на корточки и приступаю к работе. Если я не сдержу обещание, избушка унесёт меня отсюда прямо посреди ночи и я не узнаю ничего о Церемонии и не научусь управлять своими Вратами.