– Кажется, занимаясь надругательством, мы пропустили ужин.

 – Я не голодна.

 Она ощущала себя сытой во всех смыслах. Довольная демоническая сущность тихонько мурлыкала.

 – А я бы съел здоровенный стейк.

 Наама мысленно перебрала содержимое холодильного ящика.

 – Стейка нет, - она зевнула. Как спать-то хочется! Слишком тяжелый и суетный получился день. – Могу пожарить яичницу.

 Яичницы и омлеты во всевозможных вариантах в последнее время у нее получались cовсем неплохо. Торвальд шутил, что такими темпами лет через пять-шесть рискнут снова попробовать паэлью ее авторства. Наама делала вид, что сердится, но на словах “пять лет” в душе что-то сладко замирало.

 Он легонько чмокнул ее в губы.

 – Лежи. С яичницей я способен справиться самостоятельно.

 Ну и ладно, ей же проще.

 Она провалилась в сон и не слышала ни как он уходил, ни как возвращался часом позже. Только почувствовав знакомую ауру рядом, подползла во сне, чтобы обнять и снова устрoить голову у него на плече.

***

Магический светильник не горел, но света круглой бледной луны хватало для зрения анхелос. Торвальд вглядывался в лицо мерно посапывающей в его объятиях женщины так, словно видел ее впервые.

 Не красавица , если вспомнить классический канон, но это перестаешь замечать уже в следующее мгңовение после знакомства. Есть в ней что-то,искорка, шебутной огонек, притягивающий невольно взгляд к высоким скулам, алым губам и раскосым кошачьим глазам. Не пройдешь мимо,так хороша. Демонически, невозможно хороша.

 Спит, доверчиво устроив голову в сгибе его руки. На чувственных губах довольная улыбка, на щеках румянец. Похожа на кошку, втайне от хозяина вылакавшую целую крынку сметаны.

 Так изменилась… Не узнать бледную издерганную и злую женщину, ступившую на порог его дома чуть больше месяца назад. Больше не вздрагивает, не шарахается, не скалит зубы – не подходи.

 Доверяет…

 Надо сказать ей. Она должна,имеет право знать. Раньше он думал, что Наама знает – не мог же Αрмеллин отправить мать к нему, не предупредив. Но день за днем, вглядываясь в свою гостью, убеждался – нет, не предупредил. Почему? Побоялся, что Наама откажется принять покровительство того, кто был виновником ее страданий?

 Значит, он должен сам. И нужно было сделать это раньше. До того, как все запуталось окончательно.

 Он скажет,и потеряет ее. Или не скажет и потеряет, потому что прoшлое и ложь навсегда останутся между ними. И неважно, что Наама никогда не узнает. Οн будет знать. И никогда с чистой совестью не сможет назвать ее своей.

 Снова влюбился в демоницу. Идиот! Οпять на те же грабли, с разбега. И ладно бы просто в демоницу, в Нааму ди Вине. Некоторых дураков жизнь ничему не учит.

 Зачесался шрам на груди – метка, оставленная ее отцом.

 Ди Вине – проклятый род, род бунтовщиков и сволочей. Угроза правящей династии, угроза только-только установившемуся шаткому миру. Угрозы нужно уничтожать, для того он и пошел в особый корпус анхелос. Чтобы защитить то, во что верил.

 Α теперь мертвы. Все, кроме нее – той, которая спит, доверчиво уткнувшись носом в его плечо. Той, которую хочется защитить и укрыть от всех напастей и угроз. Той, для которой он в свое время неосмотрительным советом подписал путевку в личный ад.

 Захочет ли она остаться с ним, когда узнает правду?

 – Сэр…

 – Ты принес его? - Андрос ди Небирос повернул налитые кровью глаза к плюгавенькому человечку. Тот пугливо жался к двери, стискивая в побелевших пальцах потрепанную бумажную папку.

 – Да сэр, - человечек сглотнул. - Но вы должны понимать: я пошел на должностное преступление. Если все вскроется, меня даже не уволят, отдадут под суд.

 – Дай сюда, - он требовательно вытянул вперед руку, прожигая посетителя яростным взглядом. Тот громко сглотнул.

 – Сэр, вы просто не оставили мне выбора. Если бы не ваши угрозы…

 – Дай. Сюда, - негромко и четко повторил ди Небирос.

 Казалось, это невозможно, но человечек побледнел еще больше безропотно подошел к краю стола, чтобы положить на нее папку.

 – Деньги получишь у моего секретаря.

 – Дело не в деньгах…

 – Пошел вон! – зло произнес демон. И не дожидаясь, пока трясущийся от страха посетитель удалиться, открыл папку.

 Внутри лежал листок. Один-единственный – прошение на официальном бланке, выполненное по всей форме. И небрежный росчерк внизу “Удовлетворить”, заверенный императорской печатью.

 Но Андроса интересовало не это. Он нашел взглядом в имя просителя, указанное в верху документа, а в следующее мгновение стены кабинета содрогнулись от полного ярости и боли рычания.

***

Андрос ворвался в кабинет без стука. Секретарша вскочила, пытаясь остановить его, но отлетела в сторону. Демон распахнул дверь и торжествующе зарычал при виде беловолосого мужчины в костюме-тройке.

 – Ты!

 В комнате были еще две какие-то невзрачные личности – парень и девушка. Студентики. Андрос не обратил на них внимания. Он смотрел только на мерзавца, осмелившегося похитить у него его собственность.

 Анхелос не дрогнув встретил взгляд налитых кровью глаз. Губы его словно сами собой сложились в саркастичную безукоризненно вежливую улыбку, которую хорошо знал любой, кто хоть раз в жизни встречал Торвальда Равендорфа.

 – Я не назначал вам, ди Небирос.

 – Ничего, - Андрос оскалился. - Я сам себе назначил. Где ты прячешь мою женщину, ублюдок?

 Равендорф нахмурился, кинул быстрый взгляд на двух других посетителей.

 – Марк, Анна, оставьте нас, пожалуйста. Следующая консультация через неделю в то же время.

 Повторять не потребовалось: студентов словно ветром унесло.

 – Ну?! – снова прорычал Андрос, когда за ними захлопнулась дверь.

 Равендорф откинулся на спинку кресла. Οн отнюдь не выглядел испуганным. Ρаздосадованным – пожалуй. Но ни малейших признаков того трепета, который испытывали обычные люди в присутствии Андроса.

 – Во-первых, начнем с того, что Наама ди Вине не является вашей женщиной, - занудно начал он. - Она даже не является вашей собственностью, поскольку император подписал помилование. Поэтому любое преследование с вашей стороны – преступление.

 – Она – моя!

 – Во-вторых, - не дрогнув лицом продолжал анхелос, - я не являюсь вашим подчиненным и не обязан перед вами отчитываться. Ну и в-третьих, с чего вы вообще взяли, что я ее где-то прячу?