Не зря лесную учебную базу организовали в Хабарских предгорных лесах. Почти те же условия, если абстрагироваться от давящей чуждости. Дубово-Ясеневый лес с густым подлеском. Только деревья не дубы-ясени, но очень похожие, не считая размеров. По высоте огромные, пятьдесят локтей самое низкое дерево, в обхвате и говорить нечего и ни одного повала, даже обломленной ветви на земле не лежало, словно бури минуют Лес стороной. Они, грозы, в Кафарии бывают очень сильными, такие великаны с корнями выворачивают, что не верится, а здесь хоть бы что. Следов деятельности человека или, что более уместно, Альганов, не было совсем. Ни кострищ, ни зарубок, ни срезов-заломов - ничего. Одни звериные следы и тропы. По одной из них, как и учили, продвигался отряд рекрутов-разведчиков. Ломиться через медленно давящие кусты опасней, а твари везде тебя найдут, без разницы. Смотри в оба и слушай внимательней, с помощью богов - заметишь.

Шли споро. Рвение послужить Пресветлой не утихало. Саргил и думать забыл передать командование Чику, он сам в первых рядах должен встретить опасность, тем более и зрение стало острее, и слух, и обоняние.

Какие краски вокруг! Кругом цветы всевозможных размеров, форм, расцветок разной яркости и оттенков. А запахи! Пьянящие, бодрящие, приятные и приторные - всего не опишешь. Мирно жужжали шмели, пчелы… ну, похожие на них любители нектара и хвала богам, что Альганы до насекомых не добрались! Иначе человеку и не шагнуть бы в пятне. Крупные муравьи, шурша подгнившей листвой, спокойно бегали своими дорожками по своим важным муравьиным делам. Паутины были самыми обычными, их хозяева не показывались. За целую утреннюю четверть пришлось порубить лишь несколько десятков змей, не факт, что все они ядовитые, но лезли к людям очень упорно, большей частью в центр колонны, к Чику. Еще и мелких птиц посбивали щитами, да мелких зверьков подавили. Снова хвала богам - в стаи они не сбивались, но агрессивно шипели, визжали, хрюкали и даже пели. Это птички такие попались, наподобие соловьев. Их жаль было убивать, но что делать, лезли прямо в лицо. Приходилось отбивать щитом или тренировать ловкость, рубя мечом на подлете. Где обещанные крупные твари, организованные стаи, где? Парням хотелось порубить их немедленно. Похоже, переборщила жрица с накачкой или, что ближе к истине, соскучились молодые сыны по матерям. Потому что один Чик был спокоен. Настолько, насколько это возможно в опасном Лесу. Служеньице Грации совсем не требовало самопожертвования, а страх перед жрицами пропал сразу за чертой Леса.

"Долго идем по звериной тропе", рассуждал он, "много следов копытных и лап более крупных зверей, встречается свежий помет, но где они все, дарки их раздери! Вряд ли все на водопое. Один ручей перешагнули и никого, кроме свежих следов в грязи. А водичка ничего, вкусная". Он один попил из ручья, остальным было не до того, торопились. На учениях говорили - пить и есть можно, ядовитые плоды - редкость, но сейчас весна, не до плодов.

Мелкие походы совершались круглогодично, это только за самым ценным, за Лотосом собирался почти весь орден.

Первый крупный зверь встретился за полмили до места назначения. Саргил считал шаги и делал поправки на изгибы троп - все как учили.

- Внимание, - тихо сказал он, подняв руку, - стой. Занять оборону, противник справа.

Остальные тоже слышали приближающийся треск кустов с топотом ног. Вскоре раздался трубный рев. В Африке сразу бы определили слона, но тут… из близких цветущих кустов какой-то ягоды, ломая ветви, на тропу выскочил другой зверь, одна из тварей Леса с безобидным именем Ягодник.

Помесь броненосца с мини-слоном. Трех локтей в холке, покрытый роговыми листами, большая голова с хоботом длиной в локоть. Задние лапы чуть короче и мощнее передних, поэтому бежал он как бы в полу-присядке, на передних конечностях когти. Явно не оружие, а для цепкости: зверь часто поднимался в рост, цепляясь за дерево, чтобы дотянуться хоботом до самых вкусных молодых побегов или плодов. Зато изо рта торчали натуральные изогнутые бивни, и владел он ими мастерски. Бивни меньше слоновьих. С пол локтя в длину, и толщиной у основания с женское запястье.

С момента появления твари и до сближения со строем-коробочкой, сердце успело ударить один раз. Рекруты чуть замешкались, еле-еле успели отпрянуть в стороны. Одно дело учения и теория, совсем другое - практика. Стремительно пролетев по коридору между людьми, Ягодник успел мотнуть головой и задел зазевавшего Кастора. Тот полетел в кусты, успев только ёкнуть. В суетливой толчее рекруты помешали сами себе рубануть зверя мечом, а у двоих, Архипа и Чика в руках и вовсе были бесполезные луки. Хвала богам Ягодник тяжелый и пока, ломая кусты, разворачивался для новой атаки, разведчики перестроились как надо: ломаной цепью вдоль предположительного движения, не мешая друг другу. Зверь еще раз взревел и кинулся (кто бы мог подумать!) на Чика. Раб не оплошал. Как заправский тореадор увернулся от бивней и вонзил меч в щель между пластинами в районе шеи, а Архип рубанул с другой стороны по крупу. В складку пластин не попал, но порез получился довольно глубоким.

Тварь яростно, пробежав по инерции пару прыжков, взревела, встала на задние лапы, пытаясь на них развернуться, но лапы подломились, и зверь тяжело опустился на землю. Обижено рявкнул и затих бездыханно.

Чик удивленно посмотрел на свой короткий, с лезвием чуть больше локтя, меч. Он вошел удивительно легко и не задержался в плоти. И тяжелый Ягодник умер неожиданно быстро, а ничего жизненно важного меч не задел, раб это чувствовал.

- Хорошая вещь, знак. Правда, парни? - рассеянно произнес он, разглядывая линии на клинке.

- Ага, - ответил Архип, тяжело дыша.

Все рекруты тяжело дышали. Не от усталости, от волнения. На их лицах гуляли глупые улыбки. Переглядывались между собой, не зная, что говорить. Первый бой, как говорится, трудный самый. Или последний? Не важно. Чик тоже тяжело дышал и тоже был в адреналиновом угаре, но опомнился первым:

- Кастор!!! - крикнул и бросился в цветущие красивыми фиолетовыми цветами кусты.

Ветви подлого дерева уже начали оплетать рекрута. Пока только согнулись над ним, норовя сомкнуться вокруг груди и головы. Рубить не пришлось, Чик просто раздвинул их и выволок товарища за ноги. Потревоженные пчелы обижено вжикнули и снова оседлали сладкие тычинки.

Кастор был без сознания, на груди расплылось темное кровяное пятно. Чик выхватил из его сумки деревянные емкости, вырвал пробку из бутылки бальзамом, мечом разрезал тунику и вылил на страшную на вид рану чуть не половину зелья. В это время Саргип вливал в рот эликсир из другого пузырька. И все четверо замерли в ожидании эффекта. Он наступил через сто ударов сердца. Лицо порозовело и рана стала стремительно, буквально на глазах затягиваться, оставляя широкий рубец. Кастор кашлянул раз, другой и зашелся в истовом кашле, сплевывая пенную кровь. Через долгий статер он, наконец, отдышался и осмысленно посмотрел на товарищей.

- Я умирал? - хрипло спросил он. В широко распахнутых глазах - испуг. Хвала богам, не паника.