Вот так англичане впервые стали олимпийскими чемпионами в хоккее с шайбой, оттеснив законодателей мод в этом виде спорта – сборную Канады на второе место. Правда, есть небольшой нюанс, приоткрывающий завесу тайны сенсационной победы англичан. В составе английской команды выступали почти все игроки из Канады. Впрочем, такое же положение было и во французской команде. Руководство делегации Канады даже потребовало по этой причине дисквалификации и английской, и французской команд. Но после долгих закулисных переговоров Канада, как примерный доминион, заботящийся о чести своей метрополии, все же отказалась от протеста по отношению к Англии, но оставила его в силе в отношении Франции. Французы обиделись и решили отозвать свою команду с Олимпиады и только после настоятельных уговоров согласились принять участие в хоккейном турнире, но, видимо, из-за предстартовых волнений дальше предварительных игр они не продвинулись.

После того как закончились IV зимние Олимпийские Игры, Гитлер направил свои войска в Рейнскую область, демилитаризованную по Версальскому договору. В ответ на протесты международной общественности он, ссылаясь на «волю к миру», якобы продемонстрированную на зимних Играх, цинично утверждал: «Когда несколько недель назад французские гости присутствовали на Олимпийском стадионе в Гармиш-Партенкирхене, у них была возможность убедиться в том, насколько мне удалось перевоспитать немецкий народ. И эта внутренняя готовность искать и находить такое согласие важнее надуманных попыток государственных деятелей оплести мир сетью юридических и, по существу, совершенно непонятных актов».

Но такой демагогией трудно было прикрыть то, что на самом деле творилось тогда в Германии. За гостями и участниками Игр велась весьма настойчивая слежка. Фашистские хозяева стремились во что бы то ни стало воспрепятствовать каким-либо контактам между немецкими «арийцами» и «цветными». В первые дни гестапо «предупредило» 52 женщин, замеченных в контактах с иностранцами, особенно с цветными, что это никак не совместимо с их достоинством и уж во всяком случае с предписываемой сдержанностью… Фашистские законы требовали строгой изоляции «неарийцев» от «арийцев».

Между зимней и летней Олимпиадами 1936 года прошло всего 4 месяца, и многочисленные зарубежные гости не успели многого заметить в германских столицах Олимпийских Игр.

Успешно проведя зимние Олимпийские игры и проверив на практике ноу-хау многих пропагандистских трюков, нацисты с огромным воодушевлением вступили в последний этап подготовки крупнейшего политического шоу – Олимпийских игр в Берлине. Гитлер решил превратить Олимпиаду в демонстрацию германского расового и технологического превосходства, при этом всячески подчеркивая свои мирные устремления.

«Мы всем им покажем тот мир, который обретен нами», – писал Геббельс в «Олимпиа цайтунг» от 1 августа 1936 года, накануне открытия Игр.

Одним из вопросов, волновавших мировую общественность, был разгул антисемитизма в Германии. Под нажимом многих общественных организаций МОК счел необходимым потребовать от представителей Германии совершенно четких заверений в недопустимости какой-либо дискриминации спортсменов еврейской национальности. И такие заверения пришлось в конце концов дать. Устроители Игр опасались за те колоссальные затраты, которые уже были произведены на подготовку Олимпиады: Игры могли сорваться в любой момент. Скрепя сердце, как говорят, Министерство внутренних дел Германии поручило своим представителям на сессии МОК в Вене в июне 1933 года выступить с заявлением, что всем еврейским спортсменам в Германии будет обеспечена «возможность участия» в Играх.

Член МОК, американский генерал Шерилл, владелец газеты, известный своими правыми антисемитскими взглядами, отправился в Германию и добился приема у Гитлера. При этом он меньше всего заботился о спортсменах-евреях, скорее это был выверенный рекламный трюк. Беседа была застенографирована, и ее привел Арнд Крюгер в книге «Олимпийские игры 1936 года и мировое общественное мнение»: «Гитлер твердо заявил, что данное в Вене согласие распространяется на евреев вообще, но ни в коем случае не означает обязательства позаботиться об участии евреев в германской олимпийской команде». Это невозможно уже потому, что «…в Германии установлено полное разграничение между евреями и немцами. Евреев не угнетают, их просто полностью отделили от немцев». Даже Шерилл был шокирован, ибо он впервые смог заглянуть за кулисы третьего рейха».

Смущение члена МОК, да к тому же американского генерала, было весьма некстати для Министерства внутренних дел, и Гитлера срочно проинформировали о тактике министерства при составлении заявления для сессии МОК. В этой связи Крюгер пишет: «Рейсшпортфюреру предоставили право в качестве президента Немецкого олимпийского комитета во всех видах спорта по итогам отборочных соревнований отобрать тех спортсменов – граждан Германии, которые могут выступить за немецкую команду».

В тот же день Гитлеру доложили о том, что Министерство внутренних дел намеревалось создать видимость выполнения олимпийских правил и не лишать рейх такого пропагандистского представления. Искусная маскировка должна была прикрывать нарушения олимпийских принципов. Гитлер тактику одобрил. Он приказал сообщить Шериллу, что «Германия будет неуклонно соблюдать Олимпийскую хартию».

Еще до начала Игр стало очевидно, в какой атмосфере они пройдут. Германский фашизм решил на деле доказать всему миру правильность своих расовых теорий. Олимпиада должна была стать триумфом светловолосых «сверхчеловеков». Именно они должны были оказаться самыми способными, сильными, быстрыми, ловкими. Для достижения этого были использованы все средства, и всякий зарубежный участник Игр, по замыслу хозяев, должен был пройти такую «обработку», которая повергла бы его в состояние моральной депрессии.

Чтобы затмить все предыдущие Игры по размаху соревнований и числу их участников, на службу Олимпиаде были поставлены министерство иностранных дел и министерство пропаганды. Для привлечения иностранных туристов за границу была брошена целая армия специальных эмиссаров.

К проведению Олимпийских игр приурочили созыв в Берлине различных международных конгрессов и совещаний.

В программу напряженной подготовки вошел и целый ряд полицейских мероприятий, осуществленных в Германии с целью скрыть от иностранцев проводимую политику разгрома демократических организаций, репрессий, удушения демократических свобод. Министерство внутренних дел Германии и начальник полиции Берлина издали множество секретных приказов и распоряжений, которыми предписывалось, например, в период с 1 июня по 15 сентября убрать все антисемитские лозунги, запрещалось использовать заключенных на работах, проводившихся поблизости от проезжих дорог…

Становилось все более очевидным, что нацистские заправилы принимают меры к тому, чтобы превратить Олимпиаду в профашистскую демонстрацию. Американский журнал «Крисчен сенчюри» в то время писал, что «нацисты используют факт проведения Олимпиады в целях пропаганды, чтобы убедить германский народ в силе фашизма, а иностранцев – в его добродетели».