— В чем дело, эй? — громко повторил он.

— Велите им отпустить меня. Чего им…

— Заткнись!

Но когда Крис очутился в нескольких шагах, говоривший отпустил руку девушки и принял вызывающую оборонительную позу. Крис был крепко сложенный, подтянутый мужчина тридцати с небольшим лет. Первый бродяга был молодой и крепкий, а его товарищ весь обвешан рыхлым мясом, и его боевую ценность было невозможно определить.

Девушка повернулась к Крису. Блеск ее глаз разрезал небеса, как алмаз разрезает стекло, из них пролился свет такой яркости, какой ему еще не приходилось видеть, — пролился над красивым широким ртом, сжатым и испуганным.

— Скажите им, чтобы убирались! Они не первый раз пристали!

Крис следил за этими двоими. Они переглянулись и стали подходить к нему с двух сторон. Он отступил к девушке и шепнул:

— Следите с этой стороны!

Она поняла его и стала вплотную сбоку, чтобы помешать окружению. Крис мельком заметил, что другие двое бродяг бросили свой костер и бегут к ним. Он не стал мешкать. Когда старший толстый бродяга приблизился на шаг, Крис ступил вперед и ударил его левой в челюсть. Тот попятился, но устоял на ногах и длинной тряпкой, извлеченной откуда-то из своей обивки, вытер подбородок. Но пока не приближался.

В это время раздался крик девушки:

— Он украл мою сумочку!

Крис обернулся и увидел, что младший бродяга отбежал на десяток шагов и издевательски ухмыляется.

— Отнимите у него! — закричала девушка. — Они еще вчера за ней охотились. Она мне нужна. Там нет денег!

Недоумевая, почему она так сокрушается о пустой сумочке, Крис, однако, принял решение: он запустил руку в свою котомку и, встав перед девушкой, при свете звезд, выхватил револьвер.

— Отдай сумку!

Молодой бродяга заколебался: хотел побежать, оглядываясь при этом на Криса, но его гипнотизировал револьвер. Он замер вполуобороте, и руки у него сами собой поползли вверх.

— Сумку давай!

Крис не опасался, что у парня может быть оружие в кармане, — если когда-то и было, то ломбард или полиция давно освободили его от лишней вещи.

— Он открыл ее в кармане, — закричала девушка. — Я вижу!

— Брось ее!

Раскрытая сумочка упала на землю. Крис не успел остановить девушку — она бросилась за ней и сразу заглянула внутрь.

Тут заговорил бродяга из второй пары:

— Друг, мы не хотели ничего плохого. Сказали ему: не приставай к девушке. Скажи, Джо? — Он обернулся за подтверждением. — Я сказал, отстань от нее, она в тормозном.

Крис был в нерешительности. Свою задачу он выполнил и… у него еще было четыре банки консервов…

…И все же был в нерешительности. Четверо против одного, и молодой с кроманьонской внешностью, тот, что украл сумку, явно был зол и хотел драки.

Из похудевшего мешка Крис вынул банку солонины и банку тушеной фасоли и в качестве дара бросил им.

— Убирайтесь! Пошли вон! Вам тут не светит!

— Ты кто? Сыщик?

— Не твое дело — проваливай. Хотите это слопать — отойдите подальше.

— А банки с горючим у тебя не найдется?

— Согреться, что ли? Нет, костерок себе разведите, как до этого.

Один из них пропел:

— Но, но, поехали телятки, — и весь квартет двинулся вдоль железнодорожного полотна к Далласу.

II

Две звезды загородила девушка.

Два ее лица были не похожи — одно, обращенное к нему, и силуэт, четкий белый, внимательный и нелощеный — в этом была судьба с маленькими шрамами детских, юношеских войн, тревожных белых обещаний жизни…

…И смотрели глаза фосфоресцирующей зелени — такие зеленые, что белая глина самого лица казалась мертвой.

— Когда я вышла в Сент-Луисе, какие-то другие бродяги забрали у меня почти все остальное.

— Что забрали?

— Деньги забрали. — Глаза опять блеснули ему при свете звезд. — Кто вы?

— Просто человек. Такой же бродяга, как вы. Куда вы едете?

— До конца. До побережья — в Голливуд. А вы куда?

— Туда же. Хотите получить работу в кино?

Мраморное лицо оживилось — в нем проснулся ответный интерес.

— Нет, я еду… из-за этой бумажки… из-за чека. — Она аккуратно вернула его в кошелек. — А вы тоже — работать в кино?

— Я уже.

— Так вы там работаете?

— Давно работаю.

— А почему же вы так едете?

— Леди! Я никому не собирался об этом говорить, но я пишу для фильмов, верите или нет. Я написал много сценариев.

Много или мало, ей было все равно — все казалось неправдоподобным.

— Вы едете, как я.

— А вы почему едете?

— Есть причина.

Он вынул спички из мешка — и последняя банка супа стукнула его по боку.

— Перекусите со мной?

— Нет, спасибо. Я ела.

Но лицо у нее казалось изнуренным…

— Ели? — усомнился он.

— Конечно, ела. Так вы пишете для Голливуда.

Он принялся искать веточки для костра, чтобы разогреть суп, и набрел на два обломка выброшенной шпалы. Обломки были толстые, а для растопки ничего не попадалось. Но поезд еще стоял, Крис побежал к хвостовому вагону и нашел тормозного кондуктора.

— Какой еще растопки? — проворчал старик. — Крышу тебе дать с моего вагона? Ты мне вот что скажи: где девушка? Она настоящая леди, в этом я как-нибудь разбираюсь.

— Где вы ее подобрали?

— Пришла на сортировочной в Сент-Луисе, без денег. Сказала, что у нее украли билет. Я ее пустил… меня за это уволить могут. Ты ее видел?

— Слушайте, дайте мне растопки.

— Можешь взять горстку, — рассеянно сказал тормозной кондуктор и повторил: — Девушка-то где — с этими бродягами?

— У нее все хорошо. — Он вытащил из ботинка карточку. — Если как-нибудь доедете до Голливуда, заходите ко мне.

Старик засмеялся и сказал, помедлив:

— Ну ладно, ты вроде хороший человек.

Воспользовавшись его расположением, Крис набрал охапку щепок.

— За девушку не беспокойтесь, я не дам ее в обиду.

— Да уж, — сказал кондуктор у двери, — не давай. Она мне как родная дочка. Я ее пустил, а эта шайка мне не понравилась. Понимаешь? Вид у них нехороший. Понимаешь? Обычно они не такие противные.

— Ну, прощайте.

…Лязгнула сцепка. Крис задумчиво пошел туда, где оставил девушку.