Она вытерла раздраженные слезинки и взяла себя в руки.

— Ладно. Я ее признаю — раз ты меня не любишь. — Она осмотрела Джуди, на этот раз критически. — Вы изрядно запылились. Не хотите воспользоваться моей одеждой? У меня сундук в салоне. Пойдемте.

…Через десять минут Джуди Даунс сказала:

— Нет, только эту юбку и этот свитер.

— Но это старый свитер. Я почти уверена, что еще давно давала его своей прислуге, он как-то затесался сюда. Не хотите? Хорошо. Ступайте к Крису, развлекайтесь. А я, пожалуй, прилягу.

Но Джуди выбрала свитер не потому, что он был ношеный, а потому что с изнанки под шеей была этикетка «Мэйбл Диченик».

А на чеке в ее сумочке, которую она так берегла, значилось: «Выдать Мэйбл Диченик $10.00».

III

Вернувшись в застекленный вагон, посвежевшая Джуди сказала:

— Какая милая — отдала мне эти вещи. Кто она?

— Начинала авантюристкой из глубинки, охотницей за богатым мужем. Когда я подобрал ее на дешевом шоу, она только-только выкарабкивалась. Я даже сменил ей имя.

Они допоздна сидели в застекленном вагоне, и мимо тек под звездами Нью-Мексико. Утром наскоро позавтракали. Велия появилась, только когда приехали в Юму. Они пошли в гостиницу, привести себя в порядок и ждать Бенни Гискига — он протелеграфировал, что приедет за ними на своей машине и повезет в Голливуд.

— Разнообразное у нас путешествие, — сказал девушке Крис. — Легкие перегоны, каждый не похож на другой… было приятно… С вами…

— С вами тоже.

И вдруг приятности как не бывало: из дамской комнаты с рыданиями выбежала Велия.

— Пропал мой футлярчик, который всегда у меня на запястье… пропало то, что в нем! Мой большой камень — единственная моя красивая вещь. Мой голубой бриллиант!

— Ты хорошо искала? Во всех чемоданах?

— Мои вещи в поезде. А я помню, он был у меня на руке, в футлярчике.

— Он мог выпасть.

— Не мог, — настаивала она. — На футляре патентованная застежка, он не мог просто так открыться и закрыться.

— Он, наверное, в твоем багаже.

— Да нет! — Вдруг она с подозрением повернулась к Джуди. — Где он? Верни его!

— У меня его нет.

— Тогда где он? Я велю тебя обыскать.

— Велия, будь же разумной, — сказал Крис.

— Но кто она? Кто эта девица? Мы не знаем.

— Давай хотя бы отойдем в гардероб, — попросил он.

Она была на грани обморока.

— Я хочу, чтобы ее обыскали.

— Я не против, — отозвалась Джуди. — У меня только жакет и свитер, который вы мне одолжили. Старое платье я бросила в поезде, его и забирать не стоило. А проглотить камень мне было бы затруднительно.

— Вот видишь, она знает. Знает, что воры глотают драгоценные камни, когда украдут.

— Что за чепуха, — сказал он.

Во время обыска, который проводила телефонистка под наблюдением Велии, к дверям подъехал Бенни Гискиг, один из администраторов «Бижу пикчерс». В вестибюле его встретил Крис.

— Вот хорошо, — сказал Бенни самоуверенным тоном, который у Криса обычно ассоциировался с людьми этой профессии, резко отличавшим их от тех, кто непосредственно писал для фильмов и их снимал. — Рад вас видеть, Крис. Хотел с вами поговорить. За этим и приехал. У меня полно дел. Где Велия — с ней мне особенно надо увидеться. Можем выехать сейчас же? Срочное дело в Голливуде.

— Тут небольшая заминка, Бенни, — ответил Крис. — Я нашел для вас девушку. Она с нами.

— Отлично. Посмотрю на нее в машине… но сейчас нам надо ехать.

— И у меня готов сюжет.

— Ага. — Он замялся. — Крис, должен сказать вам прямо: за это время планы немного переменились. Такой вот грустный сюжет…

— Напротив, я понял, как его можно сделать очень веселым.

— Мы поговорим об этом в машине. Одним словом, Велия сначала идет на другую картину, прямо сейчас, чуть ли не сегодня…

В это время из гардероба вышла она сама, растерянная, расстроенная, в слезах, — а за ней Джуди.

— Бенни, — вскрикнула она. — Я потеряла мой большой бриллиант. Ты знаешь его.

— Да? Жалко. Он застрахован?

— На ерунду по сравнению с его настоящей ценой. Это был редкий камень.

— Нам надо трогаться. Можем поговорить об этом в машине.

Она согласилась погрузиться в машину, и они двинулись к побережью, на пригорок, оттуда вниз в долину зеленого утреннего света, с рядами авокадо и позднего салата.

Крис ждал, когда Бенни выговорится насчет неотложности новых съемок для Велии — она, в расстроенных чувствах, едва ли что понимала.

Потом он сказал:

— Все же, думаю, мой сюжет занимательнее. Я его изменил. Я узнал много нового с тех пор, как отправился в эту поездку. Теперь это не просто история о бродягах. Это любовная история.

— Говорю тебе, тема слишком мрачная. Сегодня люди хотят смеяться. Например, в этой новой картине для Велии мы…

Крис с досадой его перебил.

— Выходит, я зря потратил месяц — пока вы передумывали.

— Шулкопф не мог с тобой связаться, так ведь? Мы не знали, где ты. Кроме того, ты на зарплате, так ведь?

— Я люблю работать не только за зарплату.

Бенни примирительно тронул его за колено.

— Забудь. Я поставлю тебя на картину, которая…

— Но я хочу работать на своей картине, пока голова у меня ею полна. От Нью-Йорка до Далласа я ехал на товарняках…

— Ну кому до этого дело? Разве тебе не приятней ехать по ровной дороге в большом лимузине?

— Когда-то и я так думал.

Бенни с добродушным отчаянием повернулся к Велии:

— Велия, он думает, что ему нравится ездить на товарняках и…

— Пошли, Джуди, — вдруг сказал Крис. — Выходим. Дойдем пешком. — И к Бенни: — Мой контракт все равно закончился на прошлой неделе.

— Но мы собирались возобновить…

— Думаю, я смогу продать сценарий кому-нибудь еще. Идея про бродяг, во всяком случае, моя, так что мне и распоряжаться.

— Конечно, конечно. Нам она не нужна. Но, Крис, говорю тебе…

Кажется, он понял сейчас, что теряет одного из лучших работников, человека, который легко найдет себе новое место и далеко пойдет в кинематографе.

Крис был непреклонен.

— Пойдем, Джуди. Водитель, остановите машину.

Полностью поглощенная своей утратой, Велия крикнула ему:

— Крис, если что-нибудь узнаешь про мой бриллиант… если эта девица…