– Темнеет уже, – сказала Лерка. – Ты уверен, что все двери закрыты? Может, всё-таки пойти проверить?

– Всё в порядке. Я целый день проверял. Даже…

В дверь постучали.

– Кто это? – Лерка подняла биту.

– Не знаю. – Я положил руку на духовое ружьё.

– Ведьма?

– Нет, наверное. Нет. Зачем ей стучать? Она без стука явится.

Я подошёл к двери. Заглянул в глазок. Ничего не видно.

– Который час, Лер? – спросил я.

Лерка посмотрела на телефон.

– Шесть. Почти. Ты будешь открывать?

Я положил руку на замок.

– Кто там? – спросил я.

– Это я, – ответил неопределённый голос.

Чаще всего такие голоса встречались у продавцов в маленьких компьютерных магазинах и у менеджеров в салонах связи.

– «Я» это кто? – не торопился открывать я.

– Дэд.

– Не открывай! – крикнула мне Лерка. – Дэд – это по-английски мертвец!

– Мертвец? Мертвец…

Тут я понял, что это за мертвец.

– А как меня зовут? – спросил я через дверь.

– Тебя?

За дверью задумались. Потом голос компьютерного продавца произнёс:

– Тебя зовут… Тебя зовут Брат.

Я снял цепочку и открыл дверь.

На пороге стоял высокий лохматый парень, лет, наверное, тридцати. Парень был в чёрной кофте с капюшоном, на груди красовалась надпись «Ария», в ухе серьга, на морде прыщи. На самом деле типичный продавец компьютеров, я таких сотни встречал.

– Я Дэд, – сказал он.

И бесцеремонно вошёл внутрь.

– Где она? – спросил Дэд. – Твоя сестра?

Я указал на диван.

Дэд подошел к Катьке. Поставил на пол пластиковый чемоданчик.

– Кофе есть? – спросил Дэд.

– Я сварю, – Лерка отправилась на кухню.

Дэд открыл чемоданчик, запустил туда руку с грязными ногтями, поковырялся и извлёк овальную пластину с какими-то иероглифами.

– Как она? – Дэд подышал на пластину и приложил её к Катькиному лбу.

– Побелела до пояса, – сказал я. – Может, даже выше.

– Когда дойдёт до сердца – все, каюк, желудочки взорвутся.

Дэд убрал с Катькиного лба табличку и посмотрел на неё.

– Дня два осталось, – сказал он. – Потом кирдык. А что у неё в руке?

Дэд ткнул пальцем.

– Колокольчик, – ответил я. – Он помогает от порчи.

– Чушь! – Дэд отобрал колокольчик и швырнул его на пол. – Этот колокольчик только нервы расстраивает. От порчи помогает только одно – кол в лоб. Ладно, давай рассказывай, что тут и как…

– А как ты узнал, где я живу? – спросил я.

Мертвец секунду подумал, затем сказал:

– По электронному адресу. Это довольно легко, ты же знаешь. И найти дом с красной крышей легко. А потом ты сам мне написал…

– Понятно…

– Когда она придёт? – спросил Дэд.

– Трудно сказать. Но придёт.

Я зевнул и устроился на диване, поближе к Катьке.

Лерка нашла в кладовке пластиковую метлу и теперь не спеша подметала гостиную. Катька продолжала спать. Мертвец достал из своего чемоданчика моток потемневшей медной проволоки, расположился в кресле и принялся плести какой-то непонятный шар, размером с крупный грейпфрут.

– Что это он делает? – шёпотом спросила у меня Лерка, заметая в кучку стеклянную пыль и пластиковую крошку.

– Не знаю, – так же шёпотом ответил я. – Какую-то волшебную штуку.

– Она создаст вокруг дома кокон, – ответил Дэд. – И ведьме будет тяжело проникнуть через этот кокон.

– Кокон? – спросила Лерка.

– Угу. – Мертвец быстро работал пальцами.

Совсем как паук.

– Ещё надо будет кое-что предпринять. – Дэд закончил свой кокон.

Он приладил к медному шару длинный проволочный конец и закинул его на люстру. Шар повис метрах в двух от пола. Мертвец толкнул его пальцем, и шар принялся описывать широкие круги.

Я, как загипнотизированный, наблюдал за этим шаром.

– Не смотри, – Лерка ткнула меня ручкой от швабры. – Голова закружится.

Я отвёл взгляд.

– Надо ещё кое-что предпринять, – сказал Мертвец. – Кое-какие действия.

– Какие?

– Для начала продержаться до утра. – Мертвец оглядывал гостиную. – А как станет светло, мы ею займёмся. Плотно займёмся. Не переживайте, я с нею справлюсь. У меня есть кое-что. А вы уверены, что она придёт?

– Уверен, – ответил я.

– Почему?

– Потому что у меня есть то, что ей надо.

– Расскажи. – Дэд подошёл ко мне.

– Дело в том, что я залез к ней в хибару. Она там как раз какое-то зелье варила. А я ей как по башке битой бейсбольной закатил…

– Врёшь! – крикнул Дэд. – Врёшь, собака!

– Чего? – переспросил я.

– Врёшь ты, – сказал Дэд уже спокойнее. Через пару секунд, будто сверившись с какой-то внутренней памятью, добавил: – Лажу гонишь.

Я сделал обиженное лицо и стал смещаться, так, чтобы встать между гостем и диваном. Потом я сказал:

– Лер, отведи Катерину наверх, ей пора спать ложиться.

Лерка послушалась. Дэд наблюдал за всем этим с неудовольствием. Катька не сопротивлялась, молча отправилась к себе.

Я шагнул навстречу Мертвецу и сказал:

– Знаешь, Мертвец, а я не говорил, что живу в доме с красной крышей.

Дэд улыбнулся.

– Дэд, – повторил я, – я тебе никогда не говорил про красную крышу.

Что-то изменилось в облике Дэда. Буквально на секунду, даже меньше. Лохматый компьютерщик разъехался, и вместо него мне улыбнулся белый зверь.

– Как же не говорил? – Дэд шагнул ко мне.

– Так не говорил. И в письме не писал. Я сказал, что это новый дом, про крышу я не говорил…

– Говорил. И писал.

– Что происходит? – спросила сверху Лерка.

Я повернулся к ней.

– Старина прикалывается, – улыбнулся Дэд. – Он прикалывается. Совсем от страха крыша поехала…

Я подмигивал Лерке, почти всем лицом подмигивал.

– Чего? – непонимающе спросила Лерка. – Чего ты мне подмигиваешь?

Дэд улыбался. Из правого рукава его широкой кофты с металлическим шуршанием выползала блестящая стальная цепочка. На конце цепочки был железный шарик, утыканный короткими треугольными шипами.