— Показывайте, — улыбается хирург, демонстрируя безупречный прикус.

В ответ я с готовностью демонстрирую бюст, на который, честно говоря, не жалуюсь. И внимательно слежу за реакцией эскулапа. Увы, на его лице не мелькает и тени основного инстинкта — только вежливый профессиональный интерес:

— Я бы вам не советовал, — любезно замечает доктор. — На мой взгляд, оптимальный размер. А лишнее хирургическое вмешательство — это большой стресс для всего организма.

— Ну тогда, может, мне увеличить ягодицы? — с надеждой вопрошаю я и, повернувшись к доктору задом, спускаю джинсы. На мне откровенные стринги.

Вид у меня крайне провокационный: попу выставила, смотрю через плечо. Но доктор достойно выдерживает и это зрелище. Никакого животного блеска в его глазах я не наблюдаю, хотя заглядываю в них максимально кокетливо. Правда, на сей раз эскулап все же до меня дотрагивается — прощупывает мои ягодичные мышцы. Но в прикосновениях мужчины в белом халате я, хоть убей, не чувствую никакого эротического подтекста, а уж женщину-то в этом вопросе не проведешь.

В общем, как я ни крутилась перед айболитом от пластической хирургии — реакции ноль. Даже пальпацию груди не провел, а ведь мог бы! Может, я ему просто не понравилась? Или он боялся запятнать высокое реноме своей клиники флиртом с пациенткой? Так или иначе, но когда я, наконец, застегнула джинсы и бюстгальтер, мой доктор явно вздохнул с облегчением. И впервые за весь прием посмотрел мне прямо в глаза:

— Мой совет — не трогайте свою фигуру. А если вы непременно желаете провести какой-нибудь тюнинг своей внешности, лучше подкорректируйте форму носа.

Вот тут я обиделась:

— А нос я не хочу! Мне он нравится! Прощайте, доктор, — заявила я и гордо удалилась.

Моя подружка уже несколько лет ужасает меня байками про своего гинеколога. Этот странный человек сначала сажает ее в гинекологическое кресло, а потом начинает неторопливо стерилизовать инструменты, рассказывая при этом анекдоты похабного свойства.

— А зачем ты к нему ходишь? — каждый раз удивляюсь я.

Подруга пожимает плечами:

— Он специалист классный. Сколько раз выручал.

— Может, он вуайерист, любит разглядывать женские гениталии? — предполагаю я. — Или клеит тебя?

— Он по долгу службы только и смотрит на гениталии, тут антивуайеристом станешь, — урезонивает меня подружка. — И зачем ему я? У него жена в два раза меня моложе. Да нет, он специально шутит, чтобы разрядить обстановку. В кресле-то все бабы нервничают, напрягаются, а это нехорошо для осмотра.

Скрепя сердце, прошу подругу записать меня на прием к своему доктору. На приеме, честно говоря, нервничаю. По-моему, кокетничать в гинекологическом кресле не может ни одна нормальная женщина. А мне надо именно проверить доктора на «непокобелимость». Да и докторишко, откровенно говоря, так себе — староват, лысоват, а из носа и ушей волосы торчат.

Сижу враскорячку, слушаю сальный анекдот от эскулапа — подружка ничего не врала. Наконец врач поворачивается ко мне в перчатках и с зеркальцем в руке:

— Ну-с, приступим…

Душа уходит в пятки — процедура не слишком приятная. Беру себя в руки и пристально смотрю в лицо доктора, оцениваю мимику и выражение глаз — это не спрячешь. Но нет, приходится признать: ничего личного, чисто гинекология!

Да уж, судя по всему, гинекологу я тоже не приглянулась. Ну ничего, хоть осмотр прошла, а это дело никогда не лишнее.

Решаю посетить айболита, специализирующегося на делах сердечных — может, он окажется более чувствительным к женским чарам? Кардиолог в моей районной поликлинике оказывается совсем молодым человеком «ботанического» вида — очочки, юношеские прыщи, важный «докторский» вид и неокрепший, но старательно изображаемый бархатный баритон. Судя по всему, только недавно из мединститута распределился. Жалуюсь ему на ноющую боль в левой стороне груди. Юный доктор делает умное лицо и велит мне раздеться по пояс и лечь на кушетку. Затем с умным видом начинает нацеплять на меня какие-то проводочки с присосками. А глазки-то горят! Эх, не случайно в песне поется: если бы юность умела, если бы старость могла… Не знаю, какой он кардиолог, но в данный момент свою пациентку он хочет — и очень явно! Интересно, предпримет ли что-нибудь?

Минут через пять «сердечный айболит» смущенно откашливается:

— Небольшая аритмия, слабые шумы… Но в целом патологии нет. Можете вставать.

Я поднимаюсь с кушетки и тянусь за одеждой.

— Подождите, — останавливает меня доктор. — Вы курите?

— Курю, — сознаюсь я.

— Тогда послушайте! — юноша в белом халате берет меня за руку (как раз за ту, которой я тянусь к своему бюстгальтеру) и начинает пространную лекцию о вреде курения.

Картина Репина: я стою голая по пояс, моя рука — в руке айболита-«ботаника». Он срывающимся от волнения голосом несет что-то о канцерогенах и смолах, а сам пристально смотрит мне прямо в сердце — согласно своей специализации. Мне кажется, что антиникотиновая проповедь длится целую вечность! Наконец в дверь кабинета раздается короткий стук, после чего она немедленно отворяется и на пороге возникает медсестра со стопкой медкарт в руках:

— Марк Семенович, — визгливо докладывает она, — вас главврач срочно вызывает.

Бедный Марк Семенович вмиг становится пунцовым как рак, отпихивает мою руку и вместо бархатного баритона тоненьким дискантом командует:

— Пациентка! Одевайтесь! Вам нужно будет прийти еще раз, мне не понравились фоновые шумы. Передайте главному, что я уже бегу…

Ухожу довольная. Хоть кардиологу я пришлась по душе. Конечно, еще раз я к нему не пойду, но все равно приятно… Хотя, возможно, тут все дело отнюдь не в моих прелестях и не в отсутствии профессиональной этики у айболита от кардиологии, а просто в его юности. Инстинктам молодого тела Гиппократ не указ.

Следующим номером своего эксперимента повторяю подвиг жертвы кошмара на улице Гиляровского — иду к костоправу. Правда, на указанной улице мануальщика больше нет, зато есть в платной клинике неподалеку. Консультация — тысяча рублей. Неужели за эти деньги еще и изнасилуют? Меня встречает дядечка в белом халате неопределенного возраста, с внешностью, о которой говорят «без особых примет». Мужчине такого типа может быть как тридцать, так и все пятьдесят. Сетую на боль в пояснице, отдающую в правую ногу.

— Интересно-интересно, — кивает доктор, — сейчас прощупаем.

Привычным жестом оголяюсь по пояс и ложусь на кушетку. Эскулап начинает колдовать над моей поясницей — мнет, постукивает, растирает. Все это похоже на массаж. В какой-то момент я полностью расслабляюсь, закрываю глаза и искренне получаю удовольствие. Из полусна меня выводит голос костоправа: