почувствовал, как его мозг зацепился за это ласковое слово. Распознал звучащую в нём симпатию. Джад достаточно долго жил среди Веров, чтобы понять смысл этих безобидных подначек. Однако ему никогда и в голову не приходило, что однажды он может стать участником чувственной игры. И уж точно не после того, как эта женщина всего несколько часов назад безумно злилась на него.

— Опасное обвинение.

Так и было бы в Сети: ни одному Пси не понравится, если у него найдут какой-нибудь изъян.

Бренна хмыкнула и подтянула к себе его руку, чтобы уложить на неё голову. Ему было не тяжело, но и без того Джад знал, что не сдвинется с места раньше неё.

— Обещаю, я никому не скажу, — поддразнила Бренна, щекоча дыханием его шею. — Твой имидж крепкого орешка не пострадает по моей вине.

Джаду было трудно сосредоточиться, когда женственные формы Бренны тесно прижимались к нему. Он призвал всё своё умение и навыки солдата Стрел, чтобы обуздать инстинкты. Только так он мог позволить себе продолжать запрещённый контакт тел.

— Откуда ты знаешь, что мне снился сон?

Настроение изменилось. И хотя Джад не смотрел в лицо Бренны, по тому, как напряглись её мышцы, понял, что она нервничает.

— Бренна?

— Я видела его.

Ответ поразил его как пуля, выпущенная с близкого расстояния. Он помнил, что ему снилось. Он всегда запоминал свои сны.

— Что ты видела?

— Ты убил кого-то, — выдавила она срывающимся шёпотом. — А потом узнал, что он не заслуживал смерти.

В мозгу Джада автоматически включился регламент безопасности, выдавая пункт за пунктом. Красной нитью в них шло отрицание.

Никогда не попадать в ситуации, когда твой статус может быть раскрыт.

Если всё-таки попал в подобную ситуацию, ни в чём не признаваться.

В случае силового воздействия контролировать физические реакции, все обвинения отрицать. Отрицание — ключ к защите отряда.

Отрицай всё.

Это одно из первых правил, которому его научили после того, как забрали из семьи и отправили в тренировочный центр. Но Джад уже давно перестал бегать от правды.

— Это был не сон. Воспоминание.

Он приготовился к ответной реакции: ужас, отвращение, неприязнь.

Бренна положила руку ему на грудь.

— Почему именно этот человек?

Он расскажет ей правду, не станет обелять себя притворством и ложью.

— Его имя было в списке, который мне дал Минг ЛеБон.

— Консул ЛеБон? Стрелы служат Совету?

— Нет. — Не с этой целью создали Стрел. — Отряд сейчас находится под командой ЛеБона, потому что он сам является старшим по рангу бойцом Стрел. К его титулу консула это не имеет отношения. Отряд Стрел не подчиняется ни политикам, ни бизнесу. Тот человек, которого, как ты видела, я убил, представлял угрозу лично для Минга, больше ни для кого. Ему не посчастливилось перейти дорогу консулу в деловых предприятиях.

— Ты же не знал. Просто доверял своему командиру. — Бренна погладила Джада по груди. — Так поступают все солдаты.

— Я был киллером, Бренна, — сказал он, категорически отвергая её попытку найти ему оправдание. — Мне давали цель, указывали предпочтительный вариант убийства и устанавливали крайний срок. Я не задавал вопросов, кто они и что натворили.

— Тогда как ты узнал правду о том парне из сна?

— После года работы в отряде, — поздно, слишком поздно, — я, наконец, начал задавать эти вопросы. Ответы, которые я получал, звучали не особо правдоподобно, и я стал наводить справки.

То, что Джад выяснил, изменило его самосознание: от лояльного солдата к хладнокровному убийце. Это был второй раз, когда у него украли личность. И Джад поклялся, что третьего раза не будет.

— Часть обитателей ПсиНет прозвали Стрел отрядом смерти, но мы считали себя первой линией обороты, защитниками нашего народа, которые действуют ещё до того, как остальные сообразят, что вообще были в опасности. Минг изменил это, сделал из нас орудия смерти.

— Тогда тебе не нужно винить себя, — в тихом голосе Бренны звучало понимание. — Вы лишь…

— Выполняли приказы? — перебил Джад. — Да, это оправдание. Я перестал заслуживать его в тот день, когда понял, во что мы превратились на самом деле.

Рука на его груди потяжелела — Бренна приподнялась, в её глазах плескался гнев.

— Вместо этого ты собираешься есть себя поедом до конца жизни?

— Я Пси, у меня отсутствует чувство вины.

В ответ Бренна чрезвычайно неженственно фыркнула.

— А эти кошмары тогда как называются?

— Ты не понимаешь, о чём я толкую, — сказал Джад, вглядываясь в её удивительные глаза. — Я был ручным убийцей у консула. В этом не может быть ничего хорошего, ничего приемлемого. Зло — единственное подходящее слово, — Джад помедлил. — Из всей этой ситуации мне ясно одно.

— Что? — спросила Бренна, не считая, что разговор окончен.

— Тебе не стоит беспокоиться, что Энрике оставил тебе какую-то часть себя.

— Конечно, оставил, иначе бы я не увидела твой сон.

— Нет, Бренна. Ты боялась, что превращаешься в монстра. Но разве сегодня ты испытывала те же эмоции, что и тогда, когда у тебя были видения о смерти Тима?

Бренна округлила глаза.

— О! — Положив голову обратно ему на руку, она сделала несколько глубоких вздохов. — Так я видела его сон: того, кто убил Тимоти. Ощутила его настроение в тот момент, когда он решал, что собирается сделать.

— Всё указывает на эту версию.

Волной накатило облегчение.

— Я… — Бренна содрогнулась.

— Знаю.

Холодный, безэмоциональный тон. Ещё больше Бренну беспокоило то, что, хотя Джад и пришёл к ней ночью, но не стал обнимать, как сделал бы мужчина-вер в подобной ситуации. А ей так нужно было, чтобы её обняли.

Но Джад не Вер. И никогда не будет.

Глава 14

Калеб прочитал выведенные на рабочий стол выдержки из доклада и перевёл взгляд на старшего помощника.

— Вы уверены, что здесь нет ошибки?

— Да, советник.

Глаза Сильвер[1] Меркант имели редкий серо-голубой оттенок, который очевидно и послужил причиной того, что ей дали такое имя. Калеб считал своим долгом знать подобные малозначительные факты своих сотрудников — он не доверял тем, чью подноготную досконально не изучил вдоль и поперёк.

— Я перепроверила каждый бит данных, которые мы скопировали в ходе взлома. К сожалению, нас атаковали до того, как нам удалось полностью расшифровать диск, — доложила Сильвер, — но мы добыли достаточно информации, чтобы дать однозначную оценку. Кто-то уже санкционировал испытания импланта Протокола I на людях.

Калеб откинулся в кресле и уставился в окно на пасмурный пейзаж Москвы. Прохожие спешили по заснеженной площади, будто опаздывая куда-то — неудивительно, учитывая, что вот уже сорок лет город был одним из ведущих