— Тов. Полковник, Иванов у нас. Доставить его к вам или попридержать в отделе? — голос, принадлежавший начальнику охраны Курину, дрожал от возбуждения.

— Валентин, пусть он пока побудет у тебя, я скоро буду. Аккуратней с ним. — полковник чеканил слова, словно рубил воздух вокруг себя — Сохраняйте секретность, согласно объявленному плану!

— Слушаюсь тов. Полковник — гаркнула трубка, но полковник не дослушав, отключил телефон, натянуто улыбнувшись своему отражению в окне автомобиля. Он снова перевел взгляд на бычью шею своего водителя, решив что избавится от него при удобном случае.

Свернув с главной дороги и повиляв по переулкам, машина остановилась у двухэтажного здания с небольшой вывеской. Водитель выскочил и ринулся было открыть заднюю дверь, но полковник уже сам вышел, махнув рукой кому то, сидящему за стеклянной витриной окна. Входная дверь, зажужжав зуммером, приоткрылась, возникший в проеме охранник склонился в поклоне, перед знакомым посетителем, жестом приглашая пройти внутрь. Войдя в темный зал, полковник встретился взглядом с молодой девушкой, ждавшей его за столиком в углу у окна. Он быстрым шагом миновал пустой зал и сел напротив ее, за мгновение, оглядев ее худощавую фигуру, красивое девичье лицо с разметавшимися по плечам каштановыми волосами, и улыбнулся, глядя ей в глаза. Она отвела взгляд в окно, закусив губу, всем своим видом давая понять, что не настроена на дружескую беседу. Полковник примирительно кашлянул и протянув руку, попытался дотронуться до нее, но она так резко отпрянула всем телом, ее глаза так широко раскрылись, передавая всю глубину скрытых чувств, что он прекратил все попытки примириться с ней.

— Это будет последний раз, когда я помогаю тебе. Слышишь, последний! — Ее голос, так любимый им, переполняли эмоции, причину которых он очень хорошо знал.

— Так и будет. — Согласно кивнул он, не отрывая взгляд от ее лица.

— Запомни, последний! — Ее голос поник, а глаза наполнились вдруг слезами и она, не сумев сдержаться, отвернулась в сторону, прижав руки к лицу.

— Ты отправишься в Октябрьск, снимешь гостиницу и будешь ждать человека, которого я жду. Возможно у него есть нечто, что нужно мне. Больше я пока ничего не могу сказать.

— И ты отпустишь меня? — Она подняла на него заплаканные глаза и внутри него поднялась волна тепла и нежности, он пересел к ней, обняв ее, а она послушно прильнула к нему, как когда то в детстве. Он гладил ее шелковистые волосы рукой, вспоминая свою молодость и беззаботные, счастливые времена, когда они были одной семьей.

— Ты так похожа на свою мать. — прошептал он еле слышно, почувствовав как кольнуло где то в области сердца.

— Я встречусь с твоим человеком и заберу у него то, что тебе так нужно, а ты отпустишь меня к Альфреду — ее голос окреп, она расправила плечи, с ненавистью взглянув на него и повторила, чеканя каждое слово— После этого мы больше не встретимся!

— Хорошо милая — отеческие нотки в его голосе вспыхнули, но тут же растворились в темных уголках души, уступив место холодному расчету — В Октябрьске — он снова стал прежним полковником, лишенным всяких сантиментов — Ты будешь ждать сигнала, а потом заберешь у него то, что по праву принадлежит мне. — Он замолк, оглядев ее застывшую фигуру, потянулся, желая дотронуться до нее, но вспомнив что то, передумал, продолжив — Через три дня тебе нужно будет быть на месте. С тобой свяжется мой помощник. — С этими словами он встал и кивнув выскочившему охраннику, вышел из зала, не обернувшись на ту, которая продолжала неподвижно сидеть, глядя перед собой невидящим взглядом, выражавшим жалость и омерзение к человеку, из за которого ушла из жизни ее мать и закончилось беззаботное детство.

44

Полковник с начальником охраны торопливо шли по подземным коридорам закрытого учреждения, спрятавшегося в толще мегаполиса, с многометровыми стенами, поглощающими все звуки вокруг, с нависшими по углам камерами наблюдения, контролирующих любое движение всего и вся, пересекавшимися со шлюзами выходов к кабинам лифтов. За десятками дверей, ловко запрятанных в стенах, гремели железными внутренностями механизмы, предназначение которых заключалось в причинении боли и мучений любому организму, попавшему в их объятия. Перед одной из дверей, с приклеенной впопыхах белой полосой, начальник охраны остановился и прильнув к глазку, осмотрел внутреннее пространство за дверью. Удовлетворенно хмыкнув, он повертел ключами в замке и с некоторым усилием, отворил тяжелую дверь. Полковник сделал шаг вперед и оказавшись в ярком свете комнаты, от неожиданности зажмурился. Привыкнув к свету, он увидел перед собой щуплого человека, сидевшего на железном стуле. Его руки были сведены за спиной и пристегнуты к железной перекладине. Человек спокойно смотрел перед собой, не обращая внимания на посетителей, не проявляя никаких эмоций и оставаясь безучастным к окружающей обстановке, словно кукла. Кивнув начальнику охраны, полковник шагнул навстречу сидящему человеку, попав в лучи ярких ламп, дверь за ним закрылась, отразившись утробным звуком от стен маленькой комнаты. Зайдя за спину пленника, полковник приблизился к столу, на котором лежали данные на человека, после проведенных лабораторией исследований и углубился в их чтение. Периодически оглядываясь на изможденного человека, полковник жадно поглощал информацию, перелистывая страницы досье, его лицо, холодное и неприступное, напряглось, играя желваками, пытаясь скрыть страшную правду и ужас, вспыхнувшие в его голове. Пролистав бумаги, полковник бегло пробежал глазами данные датчиков, протянувшихся паутиной по стене комнаты и отрешенно потерев пальцами виски, попытался стряхнуть с себя страх, быстро взъерошив волосы. Взяв себя в руки, полковник обошел сидящего человека, встав напротив его. Тот продолжал молчать, исподлобья рассматривая своего начальника, без страха и нетерпения за свою судьбу, лишь натянувшиеся мышцы выдавали его внутреннее напряжение и скопившиеся чувства ко всему.

— Как ты себя чувствуешь, Игорь? — полковник в упор смотрел на человека, оценивая бледность его кожи и впалость щек.

Человек затравленно глянул на полковника и просипел, с трудом шлепая губами.

— Я в порядке. Я в полном порядке. — его лицо напоминало разорванный мячик, наполненный тальком.

— Игорь ты кормил обезьяну, из клетки семь ноль? — полковник приблизил лицо к пленнику, пытаясь увидеть реакцию замутненных глаз, но испугавшись чего то, отпрянул назад.

— Кормил, все как обычно при стандартных инструкциях. — пленник с искренним недоумением пытался вглядеться в лицо полковника, но тот отвернулся к стене, переваривая услышанное. — Что-то не так Павел Олегович?

Полковник вздрогнул, услышав свое имя, продолжая стоять спиной к человеку на стуле, пребывая в раздумьях, не шевелясь и никак не выдавая своего волнения. Пленник старательно вытягивал шею, пытаясь по реакции полковника,