–Ещё хуже, они с мамой хотели продать мою новорожденную дочь в ресторан.

–Не поняла, объясни пожалуйста.

–В нашей стране это очень дрогой деликатес. Тарелка супа из новорожденного ребёнка стоит тысячу долларов, это незаконно, конечно, но это есть!

Не успела она договорить, как забежав в ванну, я оставила там всё содержимое своего желудка. Немного успокоившись, я умылась и вышла к Мейли.

–Ты хочешь сказать, что новорожденного человека потрошат там как курицу и другие люди это едят? Люди едят детей?

–Да, -кивнула она, -только ребёнок при этом должен быть живым и здоровым, иначе ресторан его не купит.

–Я в жизни не слышала ничего ужасней! В мирное время такие нечеловеческие поступки! Как ты на это отреагировала?

–Я сказала, что моя дочь будет жить и я всё сделаю, чтобы она была счастлива. Сказала, что им с мамой будет очень стыдно за свои слова, когда девочка подрастёт и они полюбят её всею душой! Он ничего мне не ответил, я думала, что и на этот раз я отстояла своего ребёнка. Как я ошибалась, как сильно я ошибалась. За меня уже всё решили, на семейном совете постановили, что рожать я буду дома, нашли повитуху, которая за хорошее вознаграждение принимала роды. До них оставалось ещё дней десять, но семья не могла позволить, чтобы я рожала в больнице иначе их план рухнул бы, поэтому мне подмешали лекарства вызывающее схватки, а когда оно подействовало позвали повитуху. Роды были сложными, я почти сутки мучалась, поэтому я не заметила привкус воды, которую мне дали после родов и кормления моей девочки. Они подмешали мне снотворное, а когда я проснулась дело было сделано, и я навсегда потеряла её, дочь, которую недавно родила!

–Что случилось, расскажи подробнее, Мейли!

–Кода я очнулась, ко мне зашёл Хэпин и показал большую пачку юаней, там было где-то три тысячи долларов.

–Смотри, -сказал он мне, -теперь у нас есть деньги, я нашёл ресторан ещё несколько недель назад и договорился, ты была ни при чём, так что твоя совесть чиста, а через несколько лет родим сына и всё будет хорошо!

–Ты продал мою дочь? Ты отдал моего ребёнка на суп для богатых извращенцев? Как ты мог, разве ты меня не любишь, разве ты не понимаешь, что это и твоя дочь? -кричала я.

–Слушай, Мей, не поднимай истерику, ты симпатичная, молодая и здоровая, поэтому я на тебе женился, а что касается моей дочери, да я тебя умоляю при желании их может быть десяток, пока сына не родишь всех девчонок постигнет та же участь. Да не реви ты, подумай, это же хороший бизнес. Ладно, если следующим будет сын остановимся и будем его любить и воспитывать.

–Ты не способен любить и твоя мать тоже. Оставь меня одну.

–Несколько дней я оплакивала мою девочку и придумывала план мести. Жить на этом свете рядом с такими негодяями я не могла, а идти мне было некуда. Подсыпав снотворное мужу и приготовив смертельную дозу для себя, я взяла большой нож с кухни и била Хэпина ножом столько раз, сколько позволяли мне силы и адреналин, я вкладывала в эти удары всю ненависть, всё отчаянье, била за себя и за дочку! Затем выпила снотворное, приняла душ, переоделась и уснула, так я оказалась тут. И спасибо тебе, Анна, что выслушала меня и освободила! Прощай…

Эта история была неправдоподобно жестокой, я так впечатлилась рассказом Мейли, что сидела уставившись в одну точку и не могла понять, как такое возможно, что живёт в сердце человека способного ради денег продать свою только что родившуюся дочь и при этом знать, что её порубят на куски и подадут на обед? Что за человек на это способен? Как жить зная, что существуют такие твари, которые ради своего блага способны на всё?

–Анна, ты должна вспомнить сколько хорошего нас окружает, сколько есть добрых и бескорыстных людей, тут собраны души пережившие страшные зверства, муки совести и терзаемые противоречиями. Мы, это крайность! Крайняя черта на шкале человечности, мы свидетели и участники человеческой боли, унижений, страданий телесных и духовных, нравственной неполноценности, себялюбия, высокомерия, недоверия и мании преследования! Мы – это часть равновесия, без нас не будет великого добра: безграничного самопожертвования, всепрощающей любви, бескорыстной дружбы, искренней помощи, благоговейной надежды и крепкой веры!

–Итан, с тех пор как я тут, ты постоянно появляешься вовремя чтобы прогнать мою хандру. Может после того, как я выслушаю твою историю ты останешься с нами? Я имею в виду будешь помогать мне и Флинту решать проблемы, которые не решаются без нашей с псом помощи? -улыбнулась я.

–Нет, Анна, это невозможно, да и моя помощь тебе ни к чему, сама хорошо справишься. Проводнику с тобой повезло!

–Это мне с ним повезло, благодаря ему у меня такая интересная жизнь! -засмеялась я.

–Точно! Тебе надо отдохнуть. Следующим будет Марк.

Итан улетел, а я съела двойную порцию мороженного с карамелью и тертым жаренным миндалём, достала Флинту кашу и пошла спать.

–Марк, -позвала я следующею неприкаянную душу, -я готова слушать твою историю.

Мужчина оказался очень красивым, на вид ему было лет пятьдесят, ухоженный, волосинка к волосинке, правильные черты лица, изысканные манеры, спортивное телосложение.

–Моя история банальна, с тех пор как я попал сюда, постоянно переигрываю свою ушедшую от меня жизнь, это единственное развлечение доступное мне здесь, -улыбнулся он и после небольшой паузы продолжил,-всю свою жизнь я строил свой бизнес, рвал что мог, вгрызался в противника, карабкался по лестнице успеха и признания с каждым годом зарабатывая всё больше. В итоге у меня была немаленькая компания с престижным офисом в самом центре Вашингтона, занимались мы тем, что выкупали компании на граи разорения и продавали их по частям, чтобы больше заработать. Это требовало больших вложений, я брал займы в банках, был знаком с многими банкирами и пользовался их лояльностью, поскольку приносил им хорошую прибыль. Женщин у меня было много, но как только за ними закрывалась дверь, я забывал о их существовании. Женат я никогда не был, близких родственников тоже не имел, всё своё время я посвящал работе наслаждаясь очередной победой и самоутверждаясь зарабатывая очередной миллион. Я был хищником, был уверен, что этого не изменить никому! Но однажды весь мой цинизм улетучился, мне было сорок пять, а ей двадцать пять. Мы познакомились на очередной вечеринке, она была племянницей одного мелкого