— Это мне известно. Шелли сказала, что вы привезли его к ней на следующее утро после нашей встречи.

— Оно не предназначено мне.

— Вы ошибаетесь… гм, если верить вашим друзьям. — Джордан стоял перед ней как гранитная скала. Суровый, надменный, безучастный. — Значит, вы по-прежнему собираетесь выйти замуж за этого Роджера?

— Ральфа.

— Один черт! — рявкнул Джордан.

— Нет! Не выхожу! — в бешенстве вскричала Джил; она негодовала на него, негодовала на Шелли и Марка.

Последовало удивленное молчание. Джил и Джордана разделяло несколько шагов, и вдруг, непонятно каким образом, учитывая то, что ни один из них не двинулся с места, они оказались рядом.

— Я это знал, — сказал Джордан.

— Откуда? Не может быть. — Джил никому еще не говорила, что расторгла помолвку, даже Шелли, и, уж конечно, не упоминала об этом Джордану.

— Потому что ты выходишь за меня.

Все ее линии самообороны, с таким трудом выстроенные, рухнули в один миг. С того вечера, когда Джордан впервые ее поцеловал, Джил знала, что так и будет. Знала в ту минуту, когда вышла сегодня в торговый зал и заглянула ему в лицо. Знала в глубине души, что, как ни старайся, от судьбы не уйти. У нее больше не было сил идти ей наперекор.

Должно быть, Джордан услышал ее безмолвное согласие, потому что шагнул к ней еще ближе, словно порываясь обнять, но вдруг заколебался.

— Ты выйдешь за меня, да? — Голос звучал мягко, но настойчиво, словно предупреждая, чтобы она не вздумала возражать.

Джил кивнула.

— Я не хочу… не хочу тебя любить.

— Я знаю. — Джордан протянул руки и привлек ее к себе, словно испуганного ребенка.

Отдаться его объятиям было куда естественнее, чем убегать и прятаться, как она это делала всю последнюю неделю. У Джил было чувство, будто она попала домой. Туда, где ее любят и ждут. Где ее место. Это должно было бы успокоить ее. Однако страх не проходил.

— Ты разобьешь мое сердце, — прошептала она.

— По доброй воле — никогда.

— Почему ты хочешь на мне жениться? — Сама она не сумела найти ответ. Такой человек, как Джордан, мог остановить свой выбор на любой женщине. У него богатство, престиж, влияние и немало прочих качеств, которые привлекают куда более красивых и утонченных женщин, чем она.

Прошло несколько минут напряженного ожидания; наконец Джордан ответил:

— Я сам спрашивал себя об этом. Ты умна. У тебя есть интуиция. Ты глубоко чувствуешь и не эгоистична. — Джордан провел пальцем по ее подбородку, мягко, словно коснулся пером. — И у тебя пылкая натура — если ты любишь, то любишь страстно.

Ей бы с великим облегчением вздохнуть, раз, зная ее так недолго, Джордан так хорошо в ней разобрался, но… Нет сомнений, какое-то время она будет для него желанна, их брак будет забавой. Но постепенно новизна сотрется, и ее поставят на каминную полку, как хорошенькую безделушку, которую можно в любой момент снять… если в этом возникнет нужда. Его жизнь, его любовь будут отданы погоне за успехом, в точности как это произошло с ее отцом. Все остальное отойдет на задний план и в конце концов исчезнет. Любовь. Семья. Обязательства. Все, что для нее дорого, для него постепенно потеряет значение.

— Я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее, — прошептал Джордан, гладя ее по волосам.

— Я… я надеялась на долгую помолвку.

Взгляд его посуровел.

— Я и так достаточно ждал.

Джил не поняла, что он имеет в виду, но спрашивать не стала. Джордан нетерпелив во всем, она его уже изучила. Если он чего-нибудь хочет, то добивается этого с непреклонной решимостью. Сейчас он хочет получить ее… и, да поможет ей Господь, она хочет иметь его.

— Невесте полагается быть счастливой, — сказал Джордан и, взяв ее за подбородок, поднял ей лицо. — Почему слезы?

Как ей объяснить свои страхи? Она любит Джордана, хотя изо всех сил боролась с этим чувством. Даже решила было выйти замуж за Ральфа, чтобы изгнать его из своей жизни. Но и тогда она знала, что это бесполезно, да и Ральф, оказывается, тоже знал. Ее ничто не могло спасти. С той самой минуты, как она заняла соседнее с Джорданом место в самолете, державшем курс на Гавайи, ее судьба была предопределена.

— Я буду счастлива, — еле слышно проговорила Джил и добавила про себя: до поры до времени.

— Я тоже, — сказал Джордан, вздыхая всей грудью. Казалось, вздох этот вырвался из самой глубины его души.

Три недели спустя на Гавайях, в доме Эндрю Ховарда, состоялась скромная свадебная церемония. Присутствовали лишь самые близкие друзья. Подружкой невесты была Шелли, шафером — Марк. Элайн Моррисон тоже присутствовала. Она проплакала все венчание, и слезы ее были отнюдь не радостны. Как и Джил, ее мать сразу увидела в Джордане сходство с покойным мужем и боялась, что этот брак не даст дочери счастья.

— Джил, — умоляюще спросила она в утро перед венчанием, и глаза ее были полны слез, — ты уверена, что это то, что тебе нужно?

У Джил чуть не вырвался истерический смех. Всем сердцем, всем своим существом она стремилась к Джордану, хотела быть его женой. И однако, если бы представилась такая возможность, она бы пошла на попятный.

— Я нужна ему. — За последние несколько недель Джил не раз и не два убеждалась в том, насколько Джордан в ней нуждается. Разумеется, сам он не отдает себе в этом отчета, во всяком случае, не говорит об этом, но подсознательно понимает. И Джил тоже по-своему нуждалась в нем.

Эндрю Ховард сразу увидел, что им самой судьбой предназначено быть вместе. Он первый раскрыл ей глаза. С раннего детства Джордан был лишен ласки, не знал, что такое любовь. И когда вырос, замкнулся в себе, отгородился от того и от другого, боясь стать уязвимым. Любовь к ней, вспыхнувшая в нем за такое короткое время, была чудом. Чудо… Джил стала уже привыкать к этому слову.

— Мне нужно одно — чтобы ты была счастлива, — продолжала мать, и ее глаза, удивительно похожие на глаза дочери, снова налились слезами. — Ты у меня одна-единственная. И я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки.

Разве любовь может быть ошибкой? — спросила себя Джил. Мать любила отца, пожертвовала ради него всем, чем только могла, хотя с годами он все меньше платил ей взаимностью. Элайн Моррисон была опустошена как личность еще при его жизни, а уж когда он безвременно умер, совсем потеряла почву под ногами. Его смерть оказалась, собственно, и ее смертью.

Имея перед глазами такой наглядный пример, Джил пренебрегла им. Ее любовь к Джордану оказалась достаточно сильна, чтобы забыть все страхи и стать его женой, чтобы связать себя узами, которые в будущем причинят ей страдания. Но она поклялась себе, что останется самой собой. Не допустит, чтобы Джордан поглотил ее как личность.