— Мама! — вскрикивает Картесса. Элеоди привлекает девушку к себе.

— Пусть идет. Но она больше не властна над тобой, Картесса. Мать найдет свой путь, а дочь — свой. Есть еще желающие?

Больше никто не вызывается.

— Вообще никого?

Что ж, прекрасно.

— В таком случае — забирайтесь в спасательную капсулу, и счастливого пути, — усмехается Элеоди. — Спасибо за корабль и его груз. Меня зовут Элеоди Маракаванья. Вам было очень приятно познакомиться. А теперь всего хорошего.

Взмахнув плащом, оной поворачивается и направляется к шлюзу.

Девушка, Картесса, следует за главой пиратов, едва заметно улыбаясь и не обращая внимания на рыдания матери.

Собственная империя Элеоди выросла еще немного.

В лучах занимающегося над Серебряным морем рассвета команда один за другим забирается в «Ореол». Джес поднимается на борт последней. Все о чем-то говорят: Теммин бормочет, что ему совсем не хочется пропустить практикантский полет на Х-истребителе, Джом распекает мальчишку, заявляя, что полет называется тренировочным, а вовсе не практикантским, Синджир причитает, что забыл захватить бутылку цираки, и интересуется, не найдется ли у кого лишней бутылки цираки, потому что цираки — это цираки.

Но для охотницы за головами все это лишь фоновый шум, мешающий ее собственным хаотичным мыслям. Кожу покалывает от ощущения странной, непривычной тревоги. Эмари разрывается на части, как будто где-то внутри появилась трещина, которую она не в силах законопатить. Как будто глубокая рана никак не хочет заживать. Джес кажется, будто в ней уживаются две разные личности.

Она постоянно убеждает себя, что все, что она делает, — исключительно ради себя самой. «Я здесь не для того, чтобы заводить друзей», — часто повторяет она, когда какой-нибудь торговец оружием, бармен или клиент пытается начать не относящийся к делу разговор. Никаких друзей. Спасибо, не надо. Извините, до свидания.

И в ее жизни никогда не было глобальной цели. По сути, единственная ее цель — расплатиться с долгами, причем даже не собственными, а доставшимися от тети Суги.

«Будь ты проклята, Суги».

Джес любила тетю так сильно, что не выразить словами. И все время она видела, как та пускает деньги на ветер. Тетя отказывалась от заказов, если те противоречили ее «понятию чести», или делала все по-своему, в итоге подставляя клиента. А порой она бралась за низкопробную, низкооплачиваемую — случалось и вовсе бесплатную — работу, защищая очередную компанию неудачников, рабов и прочих жалких ничтожеств.

В конечном счете все сводилось к одному: Суги оказывалась должна больше, чем зарабатывала.

Долги накапливались.

И теперь они перешли по наследству Джес.

«Я никогда не стану такой, как тетя Суги», — всегда заверяла она себя. Столь безжалостная работа требует крайней моральной гибкости. Ты идешь туда, где платят, и уничтожаешь цель, поскольку так надо. Дружелюбия от тебя вовсе не требуется, зато без проворства и ловкости не обойтись. Только качественно выполняя свою работу, можно заслужить репутацию — и гарантировать, что без заказов не останешься.

И тем не менее она постоянно мысленно твердит, что главная причина, почему она еще здесь, а не пошла своей дорогой, Новая Республика — побеждающая сторона. Нет, вся Галактика им пока не принадлежит, но звезды движутся именно в том направлении. Системы одна за другой сбрасывают ярмо Империи и становятся независимыми — а хаос, который неминуемо вызывает независимость, неизбежно приводит их в объятия Новой Республики. Единое знамя, одно правительство, новый галактический порядок… и все такое прочее.

Но что, если все внезапно пойдет под откос — что в принципе не так уж и невероятно? Джес подбадривает себя тем, что она, словно обезьящер, может перескочить со сломанной ветки на безопасную, снова сменив Республику на Империю или какую-нибудь сепаратистскую систему. Возможно, удастся залезть в карман какому-нибудь богатому преступному воротиле… Но только не хатту, Суги никогда не везло с этими вероломными кучами влажного пуду. Наверняка найдутся и бывшие имперские банкиры, действующие на свой страх и риск, которым понадобится кто-нибудь, кто гарантирует безопасность их займов, — поломав кому-то ноги, выкрутив щупальца, выбив глаз или какой-нибудь другой орган чувств.

«Идеалы — ничто, прагматизм — все», — постоянно повторяла она. Своя рубаха ближе к телу. Думай головой, не доверяй сердцу.

И самое главное — работа.

Разве не так?

И все же… все же…

Теперь у нее целая, чтоб ее, команда. Синджир смотрит на нее и подмигивает, тут же заставляя напомнить самой себе: «Ты здесь не для того, чтобы заводить друзей». А по другую сторону стола сидит Джом, который смотрит на нее голодным взглядом, будто намереваясь сожрать на месте, и она внезапно ощущает, как ее бросает в жар, — что, во имя всех звезд и богов, с ней творится?

Неужели она и вправду столь же мягкотелая и податливая, как Суги? Может, в нее вселился призрак тети, обретающий плоть в минуты слабости? А может, Суги всегда знала нечто особенное — нечто, что для Джес приоткрывается только сейчас.

И ей это крайне не нравится. «Выжечь бы огнем всю эту дрянь», — думает она.

Джес замечает, что перед ней стоит Норра, и внезапно ловит себя на мысли, что испытывает к той теплые чувства. Уж не забрался ли в ее мозг какой-нибудь паразит, вроде личинки неймодианского клеща, вызывающей неодолимую жажду крови?

Норра раскладывает перед собой особую колоду карт для пазаака, и Джес рада возможности отвлечься.

Это не обычные карты — на них изображены те, кого разыскивает Новая Республика. На каждой портрет и имя. Некоторые — крупные игроки, до сих пор ведущие активную деятельность на территории Империи. Другие сбежали, подобно Гедди.

Схватив карту с изображением Гедди, Норра протягивает ее сыну:

— Тем, можно тебя попросить?

Кивнув, Теммин несет карту к висящей на стене рядом с кислородным очистителем доске. Взяв из жестянки небольшой липкий комочек, он прикладывает его к обороту карты и наклеивает ее рядом с десятком других. Здесь уже висят их трофеи с Акивы — Пандион, Ташу, Шейл, Крассус — и те, до кого они успели с тех пор добраться: комендант Стредд, префект Кош, моффы Кеонг и Найалл, вице-генерал Адембо и бывший министр ИСБ Венн Иовелт.

— Гедди отравили, — говорит Норра то, что Джес и так уже знает. — Вероятно, яд подсыпали ему в спайс.

Джес уточняет, был ли это грибок, и Норра кивает.

«Как будто в этом были какие-то сомнения», — думает Джес.

— Я знаю, кто это сделал, — говорит она.

Все взгляды выжидающе обращаются к ней.

— Охотник за головами вроде меня, Меркуриал Свифт. Ему нравятся яды. А этот микотоксин — один из его любимых.