— Не думаю, — грустно ответил я.

Разбойник обернулся к Фил Фелу:

— Назначаю тебя судьей шахматного матча. Верю: будешь беспристрастен, хоть и заинтересован.

Профессор даже не удостоил его взглядом. Он был очень рассержен и смотрел в сторону. Ему было неприятно, что я согласился играть, да еще на таких условиях.

— Воля твоя, Фил! — небрежно сказал бандит. — Обойдемся и без судьи.

Он нажал кнопку на столе. Верхняя часть раскрылась, и середина поднялась. Появилась металлическая шахматная доска с выстроенными на ней фигурами. Передо мной оказались белые.

— Гостю предоставляется право первого хода! — вежливо улыбнулся Вивави. — Как видишь, я своих гостей уважаю…

Глава XIV. Межпланетный шахматный матч

Среди пионеров нашего дома нет ни одного, кто мог бы соперничать со мной в шахматной игре. Бью их, как говорится, одной рукой, к большому огорчению их мамаш и теток. Папа, правда, меня побеждает, не задумываясь, потому что десять лет назад он был чемпионом округа. Изредка я беру реванш, как правило, по большим праздникам: на Новый год, Первое мая, мой день рождения… Тогда папа не так внимателен и ставит фигуры на битые поля. А может быть, он делает это нарочно, чтобы я мог насладиться праздником. Когда изучу этот вопрос, сообщу вам дополнительно.

Не сомневался я и в силе Вивави. Раз марсиане могут за несколько секунд умножать в уме пятизначные числа, почему бы им не рассчитывать так же быстро и шахматные ходы? Я не из тех самонадеянных бойцов, которые недооценивают своего противника, а потом проливают бесполезные слезы. Все-таки, может быть, у вас создалось впечатление, что я выставил перед Вивави свои шахматные возможности в явно преувеличенном виде. Цели бы я сказал ему, что в шахматах слабак, бандит не пригласил бы меня на эту историческую шахматную встречу, которую я собираюсь вам описать. А было совершенно необходимо отвлечь его внимание хотя бы на двадцать-тридцать минут. Впрочем, пусть он последовательно выложит свою тактику и стратегию.

— Давай! — сказал он. — У белых право первого хода.

Я сразу согласился:

— Так написано в любом шахматном пособии.

— Тогда чего ждешь?

— Жду, пока мой нос вырастет до размеров хобота слона, чтобы я мог им двигать фигуры.

От смущения Вивави покраснел. Он забыл, что я могу шевелить только головой.

— Фо! — сказал он.

Несколько секунд спустя взгляд розового карлика сдвинулся с моей правой руки. Я уже мог двигать ею свободно. Я кивнул в знак благодарности и признался, что ни в каком романе не встречал более благородного бандита. Потом двинул пешку от своего королевского слона, небрежно надавил на пуговицу-передатчик и сказал:

— Ходите! Обстановка для хода теперь самая благоприятная.

Слова эти были предназначены для моих союзников на Марсе. Тем не менее Вивави наивно подумал, что они относятся к нему и ответил:

— Пойду, конечно.

Он выразил удовлетворение тем, что я уже стал говорить ему «вы», как хорошо воспитанный мальчик, затем старательно слизнул алкоголь с верхней губы и двинул пешку от короля.

— Ого! — сказал я.

— Ого, да? — ухмыльнулся противник. — Жертва пешки с целью развития фигур.

Я прикинулся наивным:

— Партия становится интересной! А почему бы не позвать и роботишку, стерегущего вход в космическую станцию? Пусть бы и он посмотрел.

— Фи имеет точно определенную задачу, — строго сказал Вивави. — Он заботится о нашей безопасности и лишен права заниматься внеслужебной деятельностью. А ты ходи! Не хлопочи за других!

Я взял черную пешку своей и снова нажал на передатчик, потому что две минуты истекло и он наверняка приостановил свое действие.

— Принимаешь жертву, да? — спросил Вивави, как будто сам не видел этого.

Я ему ответил:

— Конечно, принимаю! Я вообще не боюсь никаких жертв! И вы не бойтесь! Летите смело, потому что сейчас путь самый чистый и ваш полет — самый безопасный!

Мой противник подозрительно наморщил свой пятисотлетний лоб:

— Чей полет, мальчик?

Я хладнокровно сбил его с толку:

— Ваших светлых шахматных мыслей, подлинный хозяин Пю и Бю и будущий повелитель всего космоса!

Как-то папа говорил мне, что есть люди, готовые слушать любую чепуху, лишь бы она им льстила. Вивави принадлежал к этой категории высоко мнящих о себе марсиан.

— Благодарю! — сказал он. — Ты мне все больше нравишься. В один прекрасный день ты станешь моим отличным помощником, если я тебя до этого не зарежу.

Шутка была грубой и оскорбительной. Фил Фел, продолжавший сидеть в коляске, прикованный коричневым карликом, фыркнул от обиды. Он еще не мог понять моего гениального плана, но, наверное, уже чувствовал, что я не низкопробный предатель, а хитроумный стратег.

— Интересные дела! — рассмеялся Вивави. — Малыш принимает мои слова спокойно, а вместо него сердится коллега профессор. Успокойте свои нервы, дорогой мой Фил Фел! Кто не может владеть собой, легко становится добычей для других!

Он передвинул пешку перед ферзем на соседнее поле, давая мне возможность взять и ее.

Я задумался совершенно искренне. Разумеется, не над шахматной партией, а над другими, куда более важными, вещами. Кто придет на помощь? Как он справится с зеленым роботом у входа? Кто кого увидит первым?

— Давай, давай! — начал нервничать бандит. — Раз ты еще в дебюте так задумываешься, сколько же ты будешь тянуть потом?

Я ответил спокойно:

— Это не футбол, а шахматы. Мой мозг не счетно-вычислительная машина, как ваш, его надо напрягать постепенно. Если у вас имеется какое-то срочное дело, делайте его. Я не рассержусь.

И снова уставился на доску.

Как я уже говорил, она была металлическая. А фигуры в своей основе имели маленькие магнитики. Это было сделано-не случайно. Из-за слабого притяжения Фобоса любой, даже легкий, толчок отразился бы на фигурах — их разметало бы, как пушинки. А при такой рационализации они стояли прочно и невозмутимо на своих местах. Мне пришла в голову гениальная идея, но я высказал