Я ненавижу то, как сильно мне это нравится.

— Адрианна, подожди, — зовет он.

Я останавливаюсь и бросаю на него злобный взгляд через плечо.

— Что? Ты не можешь идти в ногу?

— Не будь идиоткой. — Он кивает на землю. — Мы идем не той тропой. В ту сторону ведут свежие следы.

Мне неприятно, что он прав, но следы четкие и определенно свежие. И уводят в сторону от всех остальных.

— Отлично, — бормочу я.

— Что это было? — спрашивает он.

— Ладно, ты веди.

Он кивает и идет впереди меня, наступая на следы. Сердце бешено колотится в груди, когда мы остаемся совершенно одни. Гул разговоров других студентов больше не слышен, но, к моему удивлению, тренер просто идет по следам, ни разу не оглянувшись на меня.

Он бы даже не заметил, если бы я ускользнула в противоположном направлении. В этот момент в моей голове словно загорается лампочка. Развернувшись, я направляюсь обратно тем же путем, которым мы пришли.

— Куда, блядь, ты собралась, детка?

Я замираю, удивляясь, как он узнал, что я повернулась.

— Подальше от тебя, — отвечаю я.

Внезапно его твердое, теплое тело прижимается к моей спине, а руки скользят по моим бедрам.

— Первое правило охоты — никогда не отделяйся от своего партнера, — шепчет он мне на ухо, теплое дыхание дразнит мочку. — Хочешь узнать второе правило?

Я с трудом сглатываю.

— Не очень.

— Партнер, который нарушает первое правило, нуждается в наказании. — Он дразняще проводит рукой по моему заду, и я радуюсь, что на мне брюки. — У тебя такая красивая попка.

Я тяжело сглатываю, ненавидя моментальную влажность между бедер в тот момент, когда его руки оказываются на мне.

— Отпусти меня, тренер.

Он покусывает мочку моего уха.

— Без шансов. Ты со мной наедине в лесу. Я намерен извлечь из этого максимум пользы.

— Пошел ты, — отвечаю, понимая, что здесь я бессильна. Я не могу сопротивляться, потому что мое тело просто реагирует на него на первобытном уровне.

Он посмеивается, звук глубокий и недружелюбный.

— Я собираюсь трахнуть твой прелестный ротик прямо здесь, в лесу, и хочу, чтобы ты проглотила каждую каплю моей спермы. Ты поняла?

У меня дрожат колени при мысли о том, что он заставит меня встать перед ним на колени в лесу, как гребаную шлюху.

— Нет.

Он поворачивает меня к себе и кладет руку на моё горло, сжимая.

— Что значит “нет”?

Я скрежещу зубами, понимая, что мое сопротивление в конечном итоге бесполезно.

— Это значит — нет.

Он толкает меня на землю, при этом продолжая обхватывать рукой моё горло, перекрывая дыхательные пути.

— Ты будешь делать то, что тебе говорят, детка.

Я смотрю на него, ненависть и похоть сливаются в запутанную паутину, когда он расстегивает брюки и высвобождает свой твердый член. Кончик покрыт предсеменем. Отвратительно, что вид его в таком состоянии открывает глубокую зияющую дыру внутри меня, которая жаждет быть заполненной им. И прежде чем он успевает приказать, я сама разжимаю зубы и втягиваю его член в рот, издавая стон, когда его мужской вкус переполняет мои чувства.

— Хорошая девочка, — хвалит он, глядя на меня сверху вниз со страстным блеском в глазах.

Я сжимаю бедра вместе и жалею, что на мне штаны. Потребность прикоснуться к себе терзает меня. В любой момент кто-то из одноклассников может застукать меня сосущей член тренера, и эта мысль только сильнее возбуждает меня.

Он скользит в мое горло, как делал это в спортзале. Только на этот раз он не довел меня до оргазма и не превратил в отчаянную шлюху. Сейчас я участвую почти добровольно, и это отвратительная перспектива.

— Вот так, детка. Прими его глубоко в горло. — Он запускает пальцы в мои волосы и сильно дергает, загоняя член еще глубже. — У тебя чертовски приятное горло, но держу пари, оно и вполовину не такое потрясающее, как твоя пизда.

Все мое тело дрожит от потребности, я чувствую, как внутри меня нарастает давление, даже не прикасаясь к себе. Каждая частичка моего тела чувствительна, а соски — твердые пики, жаждущие, чтобы их пососали.

Я отрываюсь от его члена.

— Пожалуйста, тренер. Мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне.

Он ухмыляется мне сверху вниз, выглядя немного злобно.

— Ты умоляешь меня, Васкез?

Этот вопрос приводит меня в чувство, и я на корточках откидываюсь назад.

— Нет.

Он опускается передо мной на колени, а затем толкает меня так, что я падаю спиной на холодную, твердую землю.

— Я дам тебе то, что ты хочешь, детка.

Он расстегивает молнию на моих штанах и грубо стаскивает их вниз, холодный воздух ударяет по коже и заставляет меня задыхаться.

Внезапно он ложится на меня так, что его член оказывается прижатым к моим губам.

— Открой шире. Я хочу, чтобы ты сосала мне, пока я поглощаю тебя, и ты не кончишь, пока я тебе не скажу.

Открыв рот, я сначала посасываю кончик его члена и исследую его языком, но он меняет свое положение так, что его член проникает в заднюю стенку моего горла, заставляя меня давиться.

— Хорошая девочка. Теперь я хочу, чтобы ты сосала, а я буду вылизывать твою восхитительную киску, — говорит он, а затем пирует на мне.

Все остальные мысли улетучиваются, когда я жадно сосу его член, слюна стекает по подбородку, пока он двигает бедрами, трахая мое горло. Удивительно, что меня не тошнит, но у меня никогда не было сильного рвотного рефлекса.

Он гортанно стонет, посасывая мой клитор, а затем останавливается.

— Блядь, детка. Когда я кончу, я хочу, чтобы ты проглотила все до последней капли. Ты поняла?

Я хмыкаю вокруг его члена в ответ.

— Такая хорошая девочка, — хвалит он, а затем его губы снова оказываются на мне, сводя меня с ума.

Все мое тело содрогается, и он останавливается.

— Помни, не кончать, пока я тебе не скажу.

Я стону вокруг его толстой длины, жалея, что не могу ответить, но его член мешает мне говорить.

Он шлепает меня по заднице, а затем продолжает лизать и сосать, каждый раз замечая, когда я приближаюсь к разрядке, и отступая. Кажется, что в любой момент я умру от отчаяния. Слегка сдвинувшись, я вытаскиваю его член изо рта.

— Пожалуйста, мне нужно кончить, — умоляю его.

Он рычит.

— Возьми член обратно в рот, или я вообще не дам тебе кончить.

Скрежеща зубами, я возвращаюсь в исходное положение и ввожу его член обратно в свое горло. После того, что кажется вечностью мучительного удовольствия, он останавливается, когда я уже