ясно по отсутствию машины. Маму и Веру Степановну я встретила возле ворот — они едут на рынок.

Я одна в огромном доме. Меня неудержимо тянет снова в комнату Беса.

Обещаю себе, что это в последний раз, ведь хуже и порочней привычки просто не придумаешь!

Когда вхожу, понимаю, что не взяла с собой ничего. Тряпку, полироль. Совсем ум потеряла… если кто-то застанет.

Но ведь никого нет.

Провожу рукой по корешкам книг на полке. Опускаюсь на подушку, закрываю глаза.

И вдруг понимаю, что меня раздражает какой-то звук.

Шум. Вода?

Нет, наверное, мерещится. Звук очень отдаленный.

Голова тяжелая, я встала очень рано, а спала — ужасно. Все время куда-то бежала во сне…

Начинаю проваливаться в дрему, которой не получается сопротивляться. Тело будто налито свинцом. Шума больше нет. Значит, точно померещилось.

Вязкую, глубокую тишину пробивает звук захлопнувшейся двери. Распахиваю глаза.

Это сон. По-другому просто не может быть! Бес, обнаженный, мокрый, в одном полотенце на бедрах, смотрит на меня с изумлением!

лава 15

— Если бы знал, что меня ждет такой сюрприз, давно бы приехал, — произносит насмешливо, направляясь к шкафу. Достает еще одно полотенце, начинает вытирать голову.

— Ой! Простите пожалуйста! — вскакиваю с кровати, больно ударившись ногой и едва не упав, закусываю губу и поборов желание схватиться за прострелившую болью ногу, выпрямляюсь. — Я вытирала пыль… голова закружилась.

— Бывает. Сходи к врачу.

— Да, хорошо, так и сделаю, — бормочу совершенно не соображая. — Извини… еще раз, мне ужасно стыдно.

— Не переживай. Мне понравилось. Заходи в любое время, как голова закружится.

— Я могу идти?

— Давай.

Пока он занят тем что вытирает голову, невольно бросаю взгляд на обнаженный торс Беса. Пялюсь на него шокированно.

Он весь в кровоподтеках и ссадинах!

Замираю.

— Что случилось? — спрашиваю дрожащим голосом.

Бес выпрямляется, откидывает полотенце.

— Слушай, не хочу тебя смущать, но я собираюсь поваляться в постели. Голым. Тебе лучше уйти.

— Тебя… били?

Это безумие, он отпустил меня, разрешил уйти, даже не особо издеваясь, вообще не придав значения тому что я валялась самым наглым образом на его кровати. Но я не могу уйти, внутри все сжимается от боли, когда смотрю на кровоподтеки. Бесу явно пришлось несладко.

— Ты вроде в курсе где я провожу время по ночам. Беги давай, еще где-нибудь пыль протри.

Моя рука лежит на ручке двери. Щеки пылают.

Он ни на что не намекал, не пытался лапать меня, а я…

Меня колотит, бросает в жар, я вся вспотевшая. и возбужденная.

Берслану больно, это видно по тому как кривится, опускаясь сверху на покрывало.

Полотенце все еще облегает его бедра. То, что Бес не пытается как обычно шокировать меня, раздевшись полностью, почему-то придает смелости.

Подхожу, помогаю ему откинуть одеяло.

— Я могу помочь? Наверное, надо вызвать врача.

— Нет. Не надо никого звать. Поищи в аптечке обезболивающее.

— Хорошо.

— Еще воды принеси. Побольше.

— Да, я сейчас! — бросаюсь к двери.

— Женя.

Оборачиваюсь. Меня до комка в горле волнует, как он произнес мое имя.

— Не говори никому про меня.

— Что? Но…

— Они конечно узнают, но чем позже, тем лучше. Отец не в восторге от моего хобби. Будет куча бесполезных нотаций.

— Ты собираешься прятаться в собственном доме?

— Мне надо отоспаться. Дай мне немного времени. Если ты никому ничего не скажешь, никто не зайдет сюда.

— Хорошо, — киваю. — Сейчас дома никого. Я скоро вернусь.

Поверить не могу, что мы разговариваем на равных. Что он не осыпает меня пошлостями. Еще и нуждается во мне! Все так странно, неожиданно. На данный момент я хочу одного — помочь чем только смогу.

Приношу Берслану все что он просил. Он долго и жадно пьет воду, принимает обезболивающее, затем со стоном откидывается на подушки.

— Был настолько тяжелый бой? — спрашиваю, переполненная сочувствием. — Зачем ты этим занимаешься?

— Не бой, — усмехается криво. — Я бы никогда не позволил себя так отделать одному противнику. Их было слишком много.

Округляю глаза. Все еще хуже, чем я предположила. Ужасно.

Бес закрывает глаза, через пару минут его дыхание становится ровным, а я продолжаю сидеть на краешке кровати и разглядывать его. Как зачарованная, погружаюсь в ауру чистой грубой мощи, разглядываю красивое смуглое лицо. Скольжу взглядом по крупной руке, со свежими шрамами на костяшках. Дрожа от волнения, провожу по ней кончиками пальцев, чувствуя какой Бес горячий. Прикосновение зачаровывает. Огромным усилием воли заставляю себя встать и на цыпочках, чтобы не разбудить бойца, выхожу из комнаты.

* * *

Очень сложно хранить тайну, делать вид, что все как обычно. Я рассеянна, руки трясутся. Дела по дому выполняю машинально, учебой заниматься не могу, буквы скачут, ни слова прочитанного не понимаю.

— Ты сегодня странная, — замечает за ужином Таисия.

— Все в порядке, просто не выспалась, — говорю как можно спокойнее.

— Ясно. Мам, я сегодня с девочками в клуб иду, буду поздно.

— Хорошо. Но не сильно уж там задерживайся, — кивает мама. — Кстати, может и сестру возьмешь? Жене не помешает развеяться. Девочка столько работает, еще и учится.

— Нет, мамуль, я лучше дома останусь, — говорю поспешно

Меня только одно занимает — как себя чувствует Берслан.

Думаю о том, чтобы когда все уснут, прокрасться в его комнату. Он наверняка голоден, я переживаю об этом.

Да, знаю, что глупо. Этот человек использовал меня. А я как идиотка влюбилась.

Чувства, возникшие к Бесу, пугают.

— Ну вот видишь мамуль, я же знаю, Женя у нас домоседка, поэтому даже не предлагаю, — усмехнувшись, Таисия встает из-за стола.

* * *

— Кстати, зря ты от клуба отказалась, — говорит сестра, когда вхожу в нашу комнату.

Она очень ярко накрасилась, сильно подвела глаза.

— Классно выглядишь, — делаю вид что мне заметила ехидное замечание.

— Мы идем в «Бездну». Сегодня Бес на ринге, — Тая явно очень хочет меня задеть.

— Ясно. Мне это не интересно.

— Серьезно? Ну ладно, я рада.

* * *

Отношу чай Ахмаду Алиевичу. Он погружен в чтение документов, на меня и не смотрит.

— Спасибо, — кивает, я оставляю поднос и выскальзываю из кабинета.

Значит, Бес пропускает бой. Что же все-таки случилось?

Желаю маме и Вере Степановне спокойной ночи. Надеваю пижаму, но разумеется сон не идет. В час ночи дом погружается в безмолвие, а я крадусь на кухню. Грею крем-суп, делаю несколько бутербродов и тихо-тихо крадусь наверх. Если меня застанут, понятия не имею, как буду выкручиваться. Но мне везет, удается максимально тихо добраться до комнаты Беса.

На всякий случай стучу, очень осторожно, едва