– Разумеется, он ищет свою голову, – сказал Балтус.

– И что сделает этот Всадник без головы, если я или кто-нибудь другой вдруг встанет у него на пути? – Крейн делал вид, что совсем не беспокоится, но Катрина чувствовала, как его нога нервно подпрыгивает рядом с её ногой.

– Он тут же отрубит тебе голову! – сказал Бром, дико рубанув воздух рукой. Крейн нервно рассмеялся и взглянул на часы.

Балтус и Бром, казалось, впервые за вечер получали удовольствие, пока мистер Крейн нервно ёрзал на своём стуле.

– Ты правильно делаешь, что проверяешь время, юный Кроу, потому что легенда гласит, что Призрачный Всадник становится сильнее всего в час ведьм, который уже почти наступил, – сказал Балтус, его голос был тихим и зловещим, но глаза сверкали ликованием.

Вдруг раздался громкий удар в одно из окон. Все подпрыгнули, а бедняга Крейн выглядел так, словно едва не выскочил из кожи.

– Что, во имя всего святого, это было? – спросила Реджина, вставая, чтобы проверить, что произошло.

– Оставайся тут, Реджина. Мы с Бромом сходим посмотреть, – сказал Балтус. – Если только ты не хочешь пойти с нами, чтобы помочь с расследованием, мистер Кроу, – добавил он с хитрой ухмылкой.

– Я останусь здесь и буду защищать леди, – нервно ответил Крейн. Его взгляд опасливо метался по комнате.

Катрина была в ярости из-за того, что её отец и Бром превратили восхитительный вечер в хаос своими бесстыдными издевательствами.

Балтус и Бром от души рассмеялись, выйдя через одну из французских дверей и исчезнув в темноте.

– В чём дело, Балтус? Что там снаружи? – спросила Реджина, сняв шаль со спинки стула и плотно закутавшись в неё, чтобы защититься от холода, проникающего на террасу.

– Это всего лишь сова, Реджина. Похоже, она врезалась в окно, бедолага, – сказал Балтус, возвращаясь внутрь, Бром следовал за ним. Катрина чувствовала, что и Бром, и её отец слишком много развлекаются за счёт мистера Крейна, но она беспокоилась, что они так и не начнут уважать Икабода, если она будет слишком часто вставать на его защиту.

– Птица, умирающая на пороге, – это дурное знамение, – сказал Бром. – И это в первый твой визит в этот дом, Кроу. Не думаю, что это сулит, тебе что-то хорошее.

– Чушь! – сказал Крейн дрогнувшим голосом, быстро встав со своего места и нервно жестикулируя. – И меня зовут Крейн! – добавил он в явном волнении. – Мистер Икабод Крейн!

Катрина чувствовала себя ужасно виноватой перед мистером Крейном. Бром и Балтус окончательно его запупши. Всё вышло из-под контроля раньше, чем Катрина успела понять, что мистер Крейн напуган по-настоящему, и как он мог не испугаться? Он не рос в Сонной Лощине на рассказах о призраках у костра. Сегодня он впервые слышал эти истории, так что неудивительно, что бедняга был напуган до смерти. Катрина решила, что нужно помочь ему сохранить лицо.

– Мистер Крейн – уважаемый школьный учитель, он не подвержен вашим глупым суевериям, – сказала Катрина, вставая, чтобы присоединиться к нему.

– Разумеется, нет! – сказал Крейн, с опаской глядя в окно, несомненно высматривая Всадника без головы. – Мне вдруг пришло в голову, что уже довольно поздно, а завтра у меня напряжённый рабочий день, – добавил он дрожащим от явного волнения голосом.

Его слова дали Брому и Балтусу повод снова посмеяться над ним.

– И что такого напряжённого в твоей работе? – спросил Бром.

– Достаточно, – строго сказала Реджина, бросив на Брома и Балтуса укоризненные взгляды. Катрина была счастлива, что её мать вмешалась. – Мистер Крейн прав. Уже довольно поздно, и я считаю, нам пора заканчивать вечер. Бром, будь любезен разбудить мальчика-конюха и попросить его подогнать экипаж для мистера Крейна, когда пойдёшь седлать Вашингтона.

– Я пришёл сюда пешком, миссис Реджина, и я не побоюсь столкнуться с духами по дороге домой, – сказал Бром. – Но я буду счастлив разбудить конюха. Бедному мистеру Кроу, благослови его господь, стоит поехать домой в экипаже. Он выглядит бледнее призрака! – Бром издал едкий смешок.

Крейн перевёл взгляд с Балтуса на Брома и Реджину, а затем наконец посмотрел на Катрину, которая внимательно за ним наблюдала. Ей не нравилось видеть Икабода таким нервным. Он громко сглотнул, дёрнув кадыком, и сказал:

– В этом нет необходимости, миссис Ван Тассел. Уверяю вас, я доберусь до дома в полной сохранности и смогу рассказать историю, когда мы увидимся в следующий раз. – Крейн сделал храброе лицо, но Катрину оно не убедило. Девушка не хотела, чтобы Икабод шёл домой один по Сонной Лощине, особенно после того, как её отец и Бром так безжалостно его дразнили.

– Я тоже думаю, что тебе следует взять экипаж, Икабод. Никто не ходит по Сонной Лощине в час ведьм, даже Бром; он просто красуется. – Катрина взяла его за руку. – Пойдём, я покажу, куда мы повесили твоё пальто и шляпу, – сказала она, свирепо глядя на Брома и отца.

Как только они добрались до вестибюля, Катрина резко повернулась к Крейну, напугав его.

– Нет необходимости что-то мне доказывать, Икабод. Бром дурак, и он ревнует, потому что знает, что ты мне нравишься, – сказала она, затем спохватилась и замолчала, прежде чем сказать что-то ещё. – Извините, мистер Крейн, я расстроена. Мне не следовало этого говорить. Просто... – Катрина почувствовала, как её щеки краснеют от смущения, но Крейн её прервал.

– Нет необходимости говорить больше, моя дорогая Катрина. Я очарован тобой, и мне приятно слышать, что ты чувствуешь то же самое. И, пожалуйста, на прощание ещё раз назови меня Икабодом, – сказал он, целуя ей руку и заглядывая в глаза. Катрина раньше не замечала, какие поразительные у Икабода глаза – кошачьи, тёмно-карие, с необычайно длинными и густыми ресницами. Как раз в этот момент в вестибюль вышла Реджина, и они отошли друг от друга.

– Нам было очень приятно видеть вас на ужине, мистер Крейн, но, боюсь, мы не смогли детально обсудить то, что вы будете учить нашу Катрину, – сказала Реджина, добавив немного дерзко: – Хотя, я полагаю, вы будете не против зайти снова, скажем, в этот понедельник после занятий, пока Балтуса не будет дома?

Глаза Крейна округлились.

– Я буду очень рад, миссис Ван Тассел,