Такое дерьмо Камилке в жизни нахрен не нужно. И дочери он ее тоже не нужен. Я для Полинки буду лучшим папой. И они обе о нем забудут. Я в этом уверен!

30. Максим

Навигатор сориентировал меня на пути к гостинице. Вместо шести часов я миновал весь маршрут за четыре с половиной. Преодолевая последние километры, я уже ни о чем не думал. Хотя нет. Вру. Была у меня одна мысль. Проносилась в голове уже на автопилоте. Но она, по крайней мере, имела хоть какой — то смысл, а не абсурдные сомнения. Короче говоря, в моей черепной коробке осталось только настойчиво бившееся слово — быстрее.

Администратор на ресепшене, жадно пожирающая меня глазами, сообщила, где именно находится нужный мне номер. Мила, мое солнышко, уже заранее, оказывается, предупредила, что к ней приедут. Я взлетел на шестой этаж по лестнице. Не хотел тратить время еще и на ожидание лифта. И вот уже стоя перед дверью ее номера, когда оставалось сделать один последний шаг, вдруг замер, засомневавшись.

…Что я ей сейчас скажу?..

…Как она меня встретит?..

…С каких слов начать наш разговор?..

Пока я стоял и мучительно собирался с силами, Милуша открыла дверь сама. На ее лице мелькнула привычная усталая улыбка.

— Максим, привет, — она пропустила меня и закрыла дверь. — Ты быстро. А чего под дверью стоишь?

Я смотрел на нее, и на меня вдруг напал ступор. Вот она. Передо мной. Привычная, родная, моя…

Что я хотел ей сказать? О чем попросить? Все было сейчас совершенно неважно! Главное, что она рядом. И мне так сильно, до дрожи в сердце, захотелось прикоснуться к ней, почувствовать ее близость всем своим существом.

Мне сорвало крышу от избытка нахлынувших эмоций. Я шагаю вперед и обнимаю ее привычным и таким по — настоящему “правильным” движением. У меня кружится голова от опьяняющей тяги, которую я испытываю к ней. Меня сводит с ума от мощного возбуждения, протекающего так только между нами. И больше совсем не сдерживаясь, как можно крепче я прижимаю Камиллу к своей груди. Чтобы уже через мгновение переместить одну руку под ягодицы, а второй, придерживая ее спину, оторвать от пола и приподнять, пытливо заглядывая в такие родные глаза…

А ведь Мила не слишком любит такие вот “акробатические” номера. Однако сейчас вообще не противится. Она как будто бы интуитивно чувствует, насколько необходимо это мне в данный момент. И что Мила сделала? Только лишь привычно обхватила мои бедра своими стройными ножками и чуть сильнее прильнула к моей груди, закидывая свои руки мне на шею в поисках еще одной точки опоры.

Мои губы все еще покалывают от нашего страстного поцелуя. Хотя нет. Было бы несправедливо назвать это поцелуем. Это было утверждение прав. Я взял ее и пометил, как свою. И все, что я хочу сделать, это закончить отмечать ее, наверное, самым животным образом.

Я стиснул Милушу так сильно, что едва расслышал раздавшийся полузадушенный вскрик. Зарылся лицом в ее волосы.

— Камилла…

И уже через мгновение забыл обо всем, загораясь желанием от одной только ее близости… От первых, совершенно легких прикосновений моих любимых ладошек…

— Макс, о чем ты хотел поговорить? Зачем приехал? — Камила, несмотря на мою горячность, старается контролировать себя и задавать вопросы. И это меня сильно огорчает! — Макс, прием! Ты меня вообще слышишь?!

— Камил, к черту разговоры! Все потом, — с этими словами я продолжаю внаглую лапать Милушу, притягиваю ее еще ближе к себе. Она не выдерживает и впивается в мои губы. Странно, но я чувствую привкус виски на ее языке. Что бы это могло значить?.. Забываю обо всем и сразу. Потому что в этот раз поцелуй еще сильнее, острее и лихорадочнее. — Моя девочка, как же я по тебе соскучился!

— Ма-а-а-акс, остановись, — Милка стонет и старается бороться с реакциями своего тела на меня, заведомо проигрывая эту битву.

С легкостью приподняв Камилушку, я размещаю ее на близстоящем столе. Раздвинув такие соблазнительные ноги, она притягивает меня за рубашку к себе. И мы снова страстно целуемся, сражаясь за лидерство даже в такой простой ласке, будто бы стараясь тем самым что-то друг другу доказать. Я вытягиваю блузку Милки из юбки и дотрагиваюсь до ее нежной кожи живота. Мои руки дарят ей почти невинные ласки, следуя выше. С удовольствием замечаю, что соски у Камилы с каждым мгновением все больше напрягаются, пока я своими пальцами сантиметр за сантиметром приближаюсь к груди. Милка выгибает спину, когда мои губы прижимаются к ее прелестной шее и начинают оставлять беспорядочные поцелуи.

Мы так соскучились друг по другу, что с каждой секундой оба заметно распаляемся все больше и больше. Прошедшие месяцы разлуки стали сложным тестом для моего самообладания. И для нее, похоже, тоже. У меня не было сексуального воздержания, я трахался с самыми разными драйвовыми и сексапильными девчонками, но, оказывается, это все не то. Сейчас я, как никогда понимаю, что хочу Милку сильнее, чем кого-либо ранее. И конкретно в этот момент мне не приходит в голову ни одна причина, почему мы не можем сблизиться и почему нам бы стоило остановиться.

Милка в моих объятиях. Наши языки по-прежнему переплетаются. И из Камилки снова вырывается тихий стон. Давно у меня ничего с ней не было, и теперь становится предельно ясно, какая это грубая ошибка с моей стороны. Вот сейчас начинаю понимать, что, наверное, мне бы стоило остановиться и поговорить. Потому что будет очень дерьмово, если Милка попользуется мной и пошлет после постели на все четыре стороны, толком не пообщавшись. Да, она так может. И я это осознаю, но то, как Камилушка сейчас трется своей грудью о мою… Нет, не могу остановиться, это слишком приятно, безумно сильно хочу насытиться ею.

Она пальцами судорожно сжимает ткань моей кипенно-белой рубашки, притягивая меня еще ближе. А я тем временем зарываюсь пальцами в ее такие шелковистые волосы. Скользнув ладонью по тонкой шее, сжимаю локоны в кулаке так, как представлял себе каждый раз, пока Милки не было в моей жизни. Прикусываю ее нижнюю губу, и последующий за этим стон Камилы посылает новую волну сильнейшего возбуждения прямиком в пах.

Все грязные и порочные фантазии, которые преследовали и копились за последние месяцы нашей разлуки в моей голове, словно оживают.

Крепче прижимаю Милку к себе и чуть ли не кончаю от приятнейших ощущений близости желанной женщины. Мужики были правы — она слишком сильно нужна