Я медленно выдохнул и внимательно посмотрел на Авося.

– За ползучими гадами будешь следить сам. Сиреневого не привлекать. Баланс, конечно, твой, но боеспособность пантеона ты подрываешь. Это ж надо, променять пятнадцать миллионов очей веры на гусениц!

– Пятнадцать? – заинтересовался Сир и двумя пальцами снял с камня одну из тварей. – Ничего так, жирненькая. И ведь недорого, можно и перепродать…

– Вот и я о том же! – воодушевленно закричал мне в спину Авось, нашедший неожиданную поддержку.

Я лишь отмахнулся и безуспешно попытался хлопнуть виртуальной дверью Чертогов.

Шагнув прямиком на плиты Рынка, я кивнул тут же пристроившейся за спиной Страже и пошел на дальнейшую экскурсию. Меня ждали ряды петов, големов, умертвий и прочих фамилиаров, где я надеялся приобрести что-нибудь убойное для своих медведей. Каково же было мое удивление, когда в серебряной клетке, среди десятка ленивых зомби, я увидел возмущенно орущую коренастую фигуру с лысой головой и криво приклеенной бородой:

– Выпустите меня, сучье племя глистообразных богов! В который раз вам говорю, я благородный гном, а не поднятый зомби! Клянусь Лаитом и своей бородой! Открывайте, или я не пожалею на вас пятисотки и разнесу тут все вдребезги пополам!

Я протер глаза, затем нахмурился, пытаясь все же осознать увиденное. Затем расплылся в широченной улыбке и все еще недоверчиво прошептал:

– Дурин?!

Торговал псевдоживым товаром дерзкий смертный, не по погоде укутанный в роскошные шубы. Жопастый и широколицый, смахивающий на бородатую матрешку, он лениво поглядывал вокруг, ловко сплевывая через губу скорлупки ядовито-зеленых наркосемечек. Видал я уже такие на базаре – превращают барана во льва. По крайней мере, в душе. Заплетенные в бороду торговца семь цветных металлических нитей заставили меня нехорошо прищуриться. Помнится, Дурину я подарил точно такую же бороду…

– Не положено! – процедил Матрешкин, преграждая дорогу к клетке и по-хамски активируя щит прямо перед моим носом. – Щупать неоплаченный товар запрещено. Знаем мы вашу тактильную магию, были уже подсылы от конкурентов… Совушки в кассу, и хоть детей делай с этим зомби.

– Мил человек, – я успокаивающе махнул рукой заметавшемуся в клетке Дурину и внимательно посмотрел на мерзлявого борова, – а ты, часом, не попутал? Семки в башню ударили? Череп не жмет, богам дерзить?

Лохматый скривил губы и смачно сплюнул тягучей зеленой слюной:

– Сохранность моего черепа гарантирует Высший Алур-Дай-Син-Поле! Удачливый боголов и мастер-хантер нежити! Между прочим, у нас в Чертогах все стены увешаны головами буйных зверобогов. Хотя еще для одной место всегда найдем… – Жопастый многозначительно посмотрел на меня, затем перевел взгляд мне за спину и уважительно кивнул головой Стражам. – Вот и доблестным Эмблемам десятину с продаж платим регулярно, на благо Яруса и спокойствия ради. Мое вам почтение, уважаемые стражи, уж не дадите в обиду!

Я коротким посылом силы смел с мостовой ядовитую шелуху прямо под ноги продавцу, где и сцементировал ее на века. Любишь гадить – живи в грязи.

Сориентировавшийся в эмоциях Сынок деловито обсцыкал резную ножку удобного кресла толстяка, а считающий себя незаметным Гамми осторожно крался ему за спину.

– Сколько хочешь за гнома? – Я запомнил угрозу и сделал мысленную пометку в черной книжке, но пока решил перевести разговор в деловое русло и указал на бьющегося за пологом Дурина.

Силовой щит зачем-то перекрывал еще и звуковую волну, так что голоса завхоза не было слышно, одна лишь молчаливая пантомима. Гном яростно тряс решетку и изо всех сил тянулся к горлу Матрешкина. Или не к горлу, а к цветастой бороде?

Разглядев в нас реальных покупателей, продавец слегка подобрел. В глазах его вспыхнула алчность, толстые пальцы привычно мазнули по дощечке-артефакту, закрепленной под столешницей прилавка. Атмосфера вокруг наполнилась ощущением новогодней распродажи, готовностью к безбашенным тратам и авантюрным поступкам. Магический конструкт «на щедрый ход руки» работал грубовато, пластая мозги с деликатностью вивисектора. Антивирус крякнул алертом о ментальной атаке, ближайший ко мне Страж нахмурил брови. Торговец очень близко подошел к той грани, за которой коммерческий дебаф становится атакующим заклинанием.

Я с удивлением зыркнул на продавана. Он меня за совсем ясельного нуба держит? За такое «здрасте» можно ведь и ответку получить.

Тем временем Матрешкин прокашлялся, прочищая горло от семок. Толстые пальцы коснулись рубина на перстне, едва заметная вспышка силы известила о срабатывании очередного конструкта. Торговец заговорил, неожиданно сменив тембр на гипнотизирующий голос «максимального доверия»:

– …Значит, вам интересен это замечательный образчик некроискувства? Древний осколок Предтеч, добытый в руинах одного из первых творений ЕГО, мира-крепости восьмого яруса. Ох и не простой это зомби, ох не простой… Если разговорите, он откроет вам тайны утерянных Чертогов. Кстати… – Матрешкин наклонился ко мне поближе и доверительно прошептал, – мой хозяин рассказывал, что в момент захвата рядом с зомби находилась гигантская бесхвостая мышь! Правда, пленить ее не удалось – она украла опутавшую ее мифриловую сеть и сбежала. Поговаривают, что это мог быть легендарный духовный зверь САМОГО!

Дурин, ошарашенный собственной легендой, даже замер на секунду. Затем замотал головой и еще яростнее принялся трясти клетку. Могучие мышцы гнома напряглись каменными валунами. Зачарованное серебро заскрипело, металл прутьев застонал, неохотно поддаваясь грубой силе.

Сверкнувшая из-под потолка молния отбросила оглушенного гнома назад. Клок парика, наклеенный на подбородок вместо исчезнувшей бороды, пустил синий дымок и окончательно свернулся позорными опаленными колечками.

Я зло зыркнул на толстяка и торопливо бросил в своего завхоза излечивающий импульс. Впрочем, прикрывающий клетку щит без особой натуги отразил конструкт в ковыляющего мимо доходягу. Погруженный в свои проблемы, он даже не заметил бафа, лишь заковылял раза в три быстрее, словно свежесмазанный механизм.

– О, я вижу, вам дорог этот прекрасный некроконструкт! – Матрешкин аж причмокнул от переполняющей его радости. – Что ж, не хочу быть причиной и так затянувшейся разлуки. Готов уступить уступить его за жалкие… жалкие… деся… э-э… двадцать миллионов совушек! В подарок дам вон ту доходягу-зомбячку, что жмется к вашему гному. Откормите и спаривайте их на развод. Может, еще и конкуренцию нам составите. Гном-то не кастрированный! Что вы на меня так смотрите? Спрос определяет предложение! Не подходит цена – пройдитесь по рынку, найдите дешевле! Все по справедливости, хе-хе.

– По справедливости, говоришь? – Заветная формула чуть расширила окно моих возможных действий. Я по-доброму улыбнулся, хрустнул костяшками пальцев и внимательно оглядел вдруг побледневшего толстяка. – Это мы можем…

Резким ударом ноги пробиваю ему в печень. Скрытая под шубой кираса проминается до позвоночника, разваливая в фарш нежный орган. Матрешкина выбрасывает из перевернувшегося кресла, но далеко улететь ему не позволяет Гамми, с неожиданной силой припечатывающий тяжелое тело к мостовой. Зло ревет Гумунгус, Сынок с наслаждением дерет драгоценную обивку кресла из кожи неизвестного перламутрового зверя.