— Спасибо, Владимир, но все обошлось — меня лишь на пару-тройку игр дисквалифицировали.

— А статья в газете? — подал голос Геннадий. — Там тебя под орех разделали. Не обидно?

— Я на такие пустяки не обижаюсь.

— А вот мы обиделись, — снова вступил в разговор Владимир. — Этот журналюга не только тебя с грязью смешал, он и в наш Усть-Каменогорск плюнул.

— Преувеличиваешь, не было там этого, — возразил Александров.

— Хорошо, пусть не впрямую, но косвенно плюнул, — продолжал гнуть свое Владимир. — Ты ведь отсюда, а это значит, статья и по нашему городу ударила. Мой батя, кстати, прочитав ее, рвал и метал. Я потому и спрашиваю тебя: может помочь разобраться с этими москвичами? Чтобы в другой раз неповадно было усть-каменцев трогать.

— Я же говорю, не бери в голову, Владимир, все устаканится само собой, — стоял на своем Александров. — А если волну поднимать, то она меня с головой накроет.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами сын обкомовца. — Но в любом случае знай: мы за тебя горой.

— Спасибо, — поблагодарил Александров, хотя понимал, что весь этот разговор затеян неспроста. И оказался прав.

— У тебя в Москве какая машина? — спросил внезапно у хоккеиста Владимир.

— «Жигуль»-«трешка», оранжевого цвета.

— И у меня «Жигули», только красные. Но я ее собрался продавать. И знаешь кому?

— Откуда же мне знать? — искренне удивился Александров.

— А вот тому человеку, который за моей спиной сидит — Сашке с мебельной фабрики. Он давно меня достает: продай да продай. А я ему в ответ: а я на чем ездить буду? Ведь правильно, Борис?

Вместо ответа хоккеист кивнул головой. А Владимир продолжал:

— Так вот, я «Волгу» хочу себе купить, но есть одна заковыка — отец мне помочь не хочет. Говорит, что на «Волгу» я еще не заработал. Вот я и подумал: а что, если ты, Борис, мне поможешь.

— Каким образом?

— Вам же в ЦСКА машины вне очереди предоставляют?

— Ну, есть такое дело. Только я-то себе уже купил. Или ты хочешь, чтобы я тебе чужую «Волжанку» сосватал?

— Нет, мне чужая машина не нужна — мне новенькую хочется, с нулевым пробегом. На сколько башлей такая потянет?

— Тысяч на одиннадцать.

— Такие башли у меня есть. От тебя, Борис, только требуется поговорить с кем-нибудь из своих друзей-игроков, чтобы они на такую машину записались. А я за такую услугу продавцу еще пятьсот башлей накину. Ну, или «косуху». Как ты на это смотришь?

— Попробовать можно, — после небольшой паузы ответил Александров.

— А если такое возможно, то, может, обсудим еще один вариант?

Александров насторожился, догадавшись, что именно ради этого варианта его сюда и пригласили. И услышал следующее:

— Есть у нас друзья с Кавказа, которые могут покупать «Волжанки» не по госцене, а по цене почти в два раза дороже. Если ты найдешь в Москве ребят, которые согласятся эти машины доставать, то представляешь, какой навар можно сделать? По несколько «косых» на четверых! Чувствуешь размах?

Размах Александров почувствовал, но он его не особенно впечатлил — у него на сберкнижке в тот момент лежало более 60 тысяч рублей — баснословные деньги по тем временам. Но говорить об этом он, естественно, не стал, решив опустить собеседника с небес на землю:

— Ты преувеличиваешь мои возможности, Владимир.

— Да брось ты, Борис! — вступил в разговор Геннадий. — Ты же олимпийский чемпион, а не свиной хвостик. У тебя же наверняка друзья имеются как в ЦСКА, так и в других командах. Поговори с ними, объясни ситуацию. Ведь это хорошие бабки и почти задаром. Например, есть уже у человека машина, а премиальные за победу в чемпионате ему полагаются. Он выбирает еще одну машину, которую тут же и продает. Ведь чемпионат-то как раз на финишную прямую вышел, иначе мы бы тебя не теребили. Ты очень вовремя приехал.

— Ну, что, лады? — вновь вступил в разговор Владимир.

Но хоккеист молчал, глядя через лобовое стекло на то, как дети во дворе катаются с ледяной горки.

— Ну, хорошо, давай сделаем так, — видя, что его собеседник колеблется, продолжил Владимир. — Ты хорошенько подумай, а мы завтра утром к тебе заедем и отвезем за город, на «хазу» этих ребят с Кавказа. И ты сам посмотришь, какие это серьезные люди. Такие кидать не любят. Договорились?

И Владимир первым протянул раскрытую ладонь Александрову.

Мать хоккеиста, которая все это время стояла на кухне и внимательно смотрела из окна на припаркованный во дворе «Жигуленок», никак не могла понять, почему он никуда не уезжает. А когда из него выбрался ее сын, она поспешила к двери. Едва она успела впустить своего отпрыска в квартиру, как он прямо с порога ее огорошил:

— Мам, собери мне по-быстрому что-нибудь в дорогу. Я в аэропорт — в Москву улетаю. А если Генка будет спрашивать, скажи, что меня срочно вызвали в ЦСКА.

11 февраля 1977 года, пятница, Москва, квартира Анжелы Беловой

Прилетев ночью в столицу, Анжела приехала домой и сразу свалилась в кровать от усталости. Но около десяти утра ее разбудили настойчивые звонки в дверь. С трудом разомкнув глаза, девушка отправилась открывать. На пороге стоял Егор Красовский.

— Ну ты даешь, красава — прилетаешь в Москву и звонишь не мне, а своей подружке Светке Негоде, — переступая через порог, произнес журналист. — Как будто у тебя с ней дела, а не со мной.

Чмокнув девушку в щеку, нежданный гость прошел в комнату и по-хозяйски развалился в кресле, бросив кожаную сумку на пол. А Анжела прошла мимо него и снова нырнула под одеяло.

— Не понял? — удивился такому поведению Красовский.

— Я спать хочу, мне после обеда на работу выходить, — сообщила из-под одеяла Анжела.

— Сон отменяется, у меня статья горит, — оповестил девушку журналист и потянул одеяло на себя. — Что-нибудь узнала?

— Нет! — вырывая одеяло из рук журналиста, огрызнулась Анжела.

— Как это нет? Ты с Александровым почти сутки провела. Дурочку не валяй.

Понимая, что гость от нее так просто не отстанет, девушка приняла сидячее положение.

— Чего ты от меня хочешь?

— А то ты не знаешь? Подробности твоей поездки в Усть-Каменогорск. Зачем Александров туда ездил, с кем встречался, что говорил. Он же не зря туда поехал.

— Он мать свою навещал, доволен?

— Нет, не доволен — подробности давай. Мать наверняка с тобой общалась, о чем-то рассказывала, делилась.

— Стукачку из меня делаешь? А вот это видел? — и Анжела показала журналисту кукиш.

— Причем здесь стукачка, мы же с тобой обо всем договорились, — не скрывая своего удивления, воскликнул Красовский. — Ты сама вызвалась лететь с Александровым.