совершения террористических актов против руководителей партии и Советского правительства.

Отмечалось, что бывший министр в больших размерах расхищал государственное имущество, присваивал и транжирил на личные нужды крупные суммы государственных денег. Создал тайные склады, где сосредоточил огромные материальные ценности, укрыв их от учета [8, л. 15–44].

Таким образом, второе обвинение несколько изменилось по сравнению с первым. В нем не было упоминаний, что он не доработал в плане шпионажа «Ленинградское дело», но появились обвинения о фальсификации дела Шахурина и Жемчужиной.

Этот проект обвинительного заключения долго лежал без движения, лишь после осуждения и расстрела Берия на нем появилась рукописная помета помощника Маленкова: «Архив. По этому вопросу будет предоставлен новый материал. Суханов 2/II 54 г.» [8, л. 15].

27 мая 1954 г. Р.А Руденко и И.А. Серов подготовили в ЦК КПСС докладную записку по делу Абакумова, где отметили, что бывший министр МГБ являлся сообщником врага народа Берия, при его содействии Абакумов занимал высокое положение в государственном аппарате СССР. Оберегая Берия от разоблачения, Абакумов скрывал от партии и Советского правительства известные ему факты глубокого морального падения Берия, а против лиц, знающих об этом, по малозначительным материалам возбуждал уголовные дела и заточал их в особорежимные лагери и тюрьмы.

По мнению КГБ при СМ СССР и Прокуратуры СССР, учитывая тяжесть преступлений, совершенных Абакумовым и его сообщниками, предлагалось осудить В.С. Абакумова, А.Г. Леонова, М.Т. Лихачева, В.И. Комарова, Л.Л. Шварцмана, И.А. Чернова и Я.М. Бровермана к высшей мере наказания — расстрелу. 3 июня 1954 г. Президиум ЦК КПСС принимает это предложение.

К докладной записке было приложено уже третье обвинительное заключение, которое по сравнению с предыдущими также претерпело существенные изменения. В нем уже часто звучит имя «провокатора и агента международного империализма, врага народа» Берия, который замышлял осуществление реставрации капитализма в СССР.

Согласно обвинительному заключению, находясь на посту народного комиссара внутренних дел СССР, Берия стал окружать себя авантюристами и карьеристами, готовыми выполнить любое его преступное распоряжение. Именно в это время Абакумов, будучи прикомандирован к следственной части, сумел проявить себя как фальсификатор следственных дел. Первоначально Берия назначил Абакумова на руководящую работу — начальником Управления НКВД Ростовской области, а затем, в феврале 1941 г., сделал его своим заместителем. В дальнейшем при содействии Берия, Абакумов вырос от начальника ГУКР «СМЕРШ» до министра государственной безопасности СССР.

Полковник К.С. Савицкий по данному вопросу показал, что, работая в Ростовской области, Абакумов из карьеристских побуждений всячески превозносил Берия, и делал это так, что его действия и высказывания становились тому известны. Накануне майских или ноябрьских праздников в 1939 г., Абакумов в клубе НКВД обнаружил, что портрет Берия не был вывешен на самое видное место. Он поднял такой шум, что об этом стало известно Берия, который после этого случая стал отличать Абакумова из среды других работников НКВД.

Л.Ф. Цанава, С.С. Мамулов, С.А. Гоглидзе также подтвердили, что Абакумова на должность министра выдвигал Берия.

После назначения на пост министра, Абакумов продолжал выполнять установки Берия, идущие вразрез указаниям партии и Советского правительства. Сам Берия показал, что в 1950 г., Абакумов рассказал ему, что он имел указание И.В. Сталина арестовать П.А. Судоплатова, Н.И. Эйтингона и ряд других сотрудников. Берия сказал, чтобы он сохранил Судоплатова. Абакумов выполнил это указание. Судоплатов и Эйтингон были оставлены на руководящей работе в органах МГБ.

Абакумов скрывал от правительства глубоко моральное падение Берии. По словам бывшего начальник охраны Саркисова у Берия были сотни женщин, которых он искал, разъезжая по улицам г. Москвы, особенно по ул. Горького и Столешникову переулку.

Наряду с заключением в особо режимные тюрьмы лиц неугодных Берия, Абакумов освобождал из-под стражи арестованных его сожительниц.

Предварительным и судебным следствием по делу Берия доказано, что он в течение ряда лет с помощью своих сообщников вел преступную интриганскую борьбу против Серго Орджоникидзе. Берия старался всячески очернить его, а после его смерти с помощью Абакумова продолжал учинять расправу над его родственниками и жестоко мстить членам его семьи.

Абакумов фальсифицировал материалы следствия и другие документы, направленные на оговор руководителей партии и правительства.

Особое внимание в обвинительном заключении было уделено делу Жемчужиной. Констатировалось, что следователи на допросах пытались принудить ее сознаться в несуществующих преступлениях, однако, не добившись желаемых результатов и стремясь в то же время любыми путями опорочить ее встали на путь фальсификации.

Проводя преступную линию Берия по злодейскому истребление кадров, Абакумов сфабриковал так называемое «ленинградское дело». Путем применения угроз, избиений, помещения арестованных в карцер А.А. Кузнецов, П.С. Попков и других арестованные были вынуждены давать вымышленные показания на предварительном и судебном следствии.

Одним из приемов, способствовавших Абакумову скрывать беззакония, являлось запрещение направлять заявления и жалобы арестованных в ЦК партии и правительство. Все эти заявления направлялись тем работникам, на действия которых приносилась жалоба.

В обвинительном заключении были отображены нарушения ведения следствия против видного советского ученого, лауреата Сталинской премии вице-адмирала Л.Г. Гончарова; главного хирурга Института имени Склифосовского, академика С.С. Юдина; министра морского флота СССР А.А. Афанасьева; слушателя Военной академии имени Фрунзе, бывшего командира партизанского полка, героя Советского союза П.Е. Брайко и др.

Было установлено, что Абакумов расхищал государственное имущество, транжирил на личные нужды крупные суммы государственных денег.

Все предъявленные обвинения Абакумов отрицал, он согласился только с совершенными ошибками в работе, и с тем, что допустил некоторые излишества в приобретении личного имущества [9, л. 1-76].

Таким образом, третье Обвинительное заключение претерпело еще большие изменения по сравнению с первыми. Дело Абакумова-Шварцмана плотно связали с делом Л.П. Берия.

Председатель Верховного суда СССР А.А. Волин 3 сентября 1954 г. высказал свои предложения в ЦК КПСС о порядке ведения судебного рассмотрения дела. Он писал, что В.С. Абакумову предъявлено обвинение в том, что он, находился в преступной связи с врагом народа Л.П. Берия, проводил подрывную деятельность против Советского государства. Со своими сообщниками создавал провокационные следственные дела: так называемое «Ленинградское дело», дело по обвинению П.С. Жемчужиной, дело А.И. Шахурина, А.А. Новикова и других.

Однако, наряду с фабрикацией «Ленинградского дела» Абакумову предъявлен и ряд других обвинений, публичное рассмотрение которых нежелательно. На Ленинградском партактиве с участием Н.С. Хрущева было разъяснено решение ЦК КПСС по вопросу провокационного создания этого дела, и снова поднимать эти вопросы, по его мнению, было нецелесообразно. Имело значение и то обстоятельство, что по обвинению в фабрикации «Ленинградского дела» не было объяснений Абакумова так как он отказался их давать.

Учитывая эти обстоятельства, А.А. Волин внес предложение рассмотреть это дело в закрытом судебной процессе без участия обвинения и защиты. Это предложение поддержали Р.А. Руденко и И.А. Серов [9, л. 125–126].

Несмотря на эти доводы, Политбюро ЦК КПСС 10 сентября 1954 г. отклонило это предложение. Было принято решение провести судебный процесс в гор. Ленинграде в