начиненной, по оценке экспертов, двумя килограммами тротила. Во время взрыва подсудимый и еще 31 человек погибли на месте, после в реанимации от тяжелых травм скончалось 10 человек, сейчас на лечении находятся еще 26 человек с травмами разной степени тяжести. Данное происшествие вновь взволновало общественность. Официально сегодняшний день был признан днем скорби. По улицам многих городов прошли шествия со свечами. Властями рассматривается вопрос о присуждении Хиро Араки медали героя. Более точная информация по этому вопросу будет известна уже на следующей неделе. Просим вас сохранять спокойствие во время шествий и не предпринимать опрометчивых действий, способных нанести вред окружающим. Пожертвования семьям пострадавших и самому Хиро принимаются по реквизитам…

Себастьян нажал на кнопку пульта и экран погас. Араки еще во время репортажа заметно побледнел и сейчас, держась за голову, неразборчиво что-то бормотал.

— Теперь ты понял, почему от тебя это скрывали? Не стоило тебе это показывать, конечно, но я считаю, ты должен…

— Это я виноват! — громко перебил его Хиро, — Я! Сорок один невинный человек погиб, потому что я тебя тогда остановил! Я! Я. Я… — он говорил все тише и тише и вновь вернулся к своему бормотанию.

Себастьян встал с дивана и подошел к Араки.

— Посмотри на меня. — Хиро поднял голову.

По палате разнесся звонкий шлепок. Себ дал Хиро пощечину.

— Возьми себя в руки. Ты ни в чем не виноват. Никто не мог знать, как все обернется. — Он совсем не повышал голоса, но этот бесчувственный тон странным образом успокаивал.

— Но ты! Ты же знал! Поэтому хотел его убить!

— Я тоже не мог этого знать. Все, что я мог — лишь предполагать. Люди в основном очень слабы и предсказуемы. Конечно, стоило допустить, что кто-нибудь из родственников жертв захочет устроить самосуд, но тогда это была лишь вероятность такого развития событий. Ни ты, ни я, ни кто-либо другой знать, как все в результате получится, не мог.

— Еще героем прозвали! И можно спросить, почему про тебя там ни слова?

— Мне не с руки светится на ТВ. Поэтому все почести достались тебе. Надо сказать, в последнее время ты очень популярен. Если бы не вооруженная охрана по периметру больницы, покой тебе бы только снился.

— Это неправильно! Я не заслужил этого!

— А вот они считают, что заслужил. Да и я, если честно, тоже так считаю. Тебе сильно досталось, и если бы не ты, этого идиота поймали бы не скоро. Кто знает, скольких бы он еще убил. Так что хватит тут разнюниваться.

— Что еще за пожертвования? Не надо мне этого…

— На эти пожертвования тебя лечили. Ты же заметил, что находишься не в простой больнице. Она специализированная, а значит платная. На эти пожертвования также содержат твоего отца. И да, на эти пожертвования у тебя будет возможность доучиться старшую школу и жить так, как ты хотел.

— Это неправильно!

— Да что ты заладил. — Он громко вздохнул. — Неправильно, неправильно… Послушай, в реальности нет таких понятий как правильно, неправильно, хорошо, плохо, зло и добро. Туда же добавь дружбу, равенство, честь, моральные нормы и прочее. Это просто выдуманные людьми ярлыки для упрощения собственной жизни. Каждое такое понятие несет в себе лишь свод критериев и определенных правил. Если ты хочешь быть добрым, тебе нельзя делать то и то. Если этот человек делает то-то и то-то, то он плохой. Если человек плохой, то с ним лучше не общаться, и его нужно порицать. И миллионы таких же тезисов. Все это вдалбливают каждому человеку с рождения. Это называют воспитанием, а на самом деле — это лишь инструмент для управления населением. Я не говорю, что это плохо. В конце концов, на этом зиждется цивилизованное общество, но понятия эти очень узкие, ограниченные. Они просто не могут вместить все. И есть такие моменты, когда нужно подумать и принять решение не на основе этих понятий, а самостоятельно, отбросив какие-либо правила. Как и в нашем случае. Потому что реально существуют в этом мире только действия и последствия этих действий. Так что прими эту реальность такой, какая она есть, и иди уже дальше.

— Я хотел защищать людей! Хотел оберегать других! Но все что я делаю, это врежу! Позволь я тебе тогда его убить — этого бы не случилось!

— Хорошо. Во-первых, давай представим, как все бы получилось, убей я его тогда. — Себ сел обратно на диван и, скрестив руки, откинулся на спинку. — Допустим, я его убил. Я бы не стал это афишировать. Я бы кое-кому заплатил, и нашего рыжего убийцу сожгли бы с пометкой «органический мусор» вместе с мертвыми кошечками и собачками. Я промолчу про то, как бы это сказалось на других действующих лицах. Всех их пришлось бы упрятать в психбольницы и довольно долго им внушать, как все было «на самом деле». Итак, убийца мертв, но его все еще ищут. Естественно, ни заседаний, ни суда, ни протестов бы не было. Но люди, пострадавшие от его рук, все равно остались. Могу тебе заявить, что из тех шестнадцати пострадавших семей, хотя бы пару человек бы поставили главной целью своей жизни найти этого ублюдка и представить его перед судом, но искать-то больше некого. Зная человеческую натуру, могу тебе сказать, что, вероятнее всего, они нашли бы «мальчика для битья». Кого-то вроде тебя. Посадили бы его на электрический стул и все, жертва принесена, люди успокоились. Это только один из вариантов развития событий. Можно допустить также, что удобная жертва бы не нашлась. И что было бы тогда? Все бы думали, что маньяк все еще на свободе. Жизнь в страхе способствует, знаешь ли, развитию психических отклонений. Сколько бы решило покончить с собой, сколько бы оказались в психушках я не берусь судить. Тут нельзя даже примерные цифры назвать, но в любом случае такие люди бы были. И в результате тоже погибло бы много невинных. Особо, как видишь, выбирать было не из чего, но я выбрал этот вариант, так как руководствовался простым расчетом. Скорее всего, так погибнет меньше, чем если сделать по-другому. Вот и все о чем я тогда думал. Но, как я уже говорил, не мне было решать, как в итоге поступить. А во-вторых, а мог ли ты тогда принять другое решение? Смог бы ты тогда дать мне его убить? Я сам за тебя отвечу — нет, не мог. Проиграй эту сцену хоть тысячи раз, реплика у тебя будет все та же. Ты не смог бы пойти против своих