Восхищение некоторых русских историков договором 16 февраля 1567 года едва ли вполне основательно. Иван создавал для себя довольно выгодное положение. Удерживая за собой Ригу, он до некоторой степени уничтожал Ревель, принадлежавший шведам, и тем самым устранял предлог для Польши оспаривать Ливонию у Швеции и Москвы. Предполагаемая поддержка ганзейских городов обещала русско-шведскому союзу значительное преимущество пред польско-датской коалицией. Но Иван не довольствовался выгодами этого положения. Он подчинял осуществление его трудно выполнимому и недостойному условию. Он добивался не просто женщины, ему нужна была наследница Ягеллонов, другими словами, часть Польского королевства. Иван стремился к этому, не считаясь с доводами здравого разума и действительностью. Дело касалось замужней женщины, которая вряд ли согласилась бы стать женой своего похитителя, даже овдовев. Но Иван упорно добивался своего. Это доказывает, что жестокая внутренняя смута не так уж тревожила его, как принято думать. В его голове идея принимала формы, свидетельствующие о некотором ослаблении его умственных способностей. Вероятно, в этом сказывалось также влияние самых темных инстинктов его натуры, резко обнаружившихся в эту пору его царствования. У людей с сильным темпераментом опьянение часто вызывает как бы частичное помешательство. Иван был во власти опьянения уже несколько лет. Он был захвачен ожесточенной борьбой, привык постоянно злоупотреблять силой, был распален свирепыми казнями, совершавшимися чуть не ежедневно по его приказанию. Он был опьянен гневом, гордостью и кровью. Но это не мешало ему идти своей дорогой, сознавать свою роль, интересы и обязанности, несмотря на припадки слабости и безумия.

Случайность помешала выполнению договора, заключенного в Александровской слободе. В мае 1567 года в Упсалу прибыло московское посольство с требованием ратификации договора и выдачи Катерины Ивану. Между прочим, царь уже надумал просить руки одной из сестер Эрика для своего восемнадцатилетнего сына. Невесте было 16 лет, и молва превозносила ее красоту. В приданое за ней царь требовал Ревель. Это требование казалось чрезвычайным. К тому же московским послам пришлось найти в Швеции своего рода опричнину, ничуть не уступавшую насилиями и безумствами московской. Эрик отчаянно боролся с аристократией, возмущенной его деспотизмом и не прощавшей ему его происхождения. В этой борьбе «коронованный купеческий сын», как называл его Иван, терял последнюю долю разума. Между тем в Гринсгольмском замке происходила ужасная драма. Бывший герцог финляндский некоторое время ожидал неизбежной смерти. Суд вынес ему в 1563 году смертный приговор, и любимец короля Персон, впоследствии также обреченный на гибель, настаивал на выполнении казни.

Хьюго Фредерик Салмсон. Катерина Ягеллонка показывает свое обручальное кольцо Персону

Уже в 1562 году кровь лилась в Швеции, но в данном случае совесть мешала Эрику лишить жизни брата. Желая удовлетворить требования Ивана, он потребовал разлучить Катерину с супругом. Но наследница Ягеллонов обнаружила сильное мужество, она устояла как перед ужасными угрозами, так и перед самыми соблазнительными предложениями. Она показала посланникам короля кольцо, на котором были вырезаны слова: «Ничто, кроме смерти». Исчерпав безуспешно все средства для убеждения Катерины и видя, что ему самому угрожает большая опасность, Эрик думал уже искать убежища в Московском государстве. Наконец он решил, как признают и самые горячие защитники его, что совет Персона даст выход из затруднительного положения. Смерть Иоанна должна была устроить всё. Московские послы уже готовились получать свою добычу, когда рассудок Эрика окончательно изменил ему, он упал в темную бездну, вообразил себя самого пленником, вернул свободу Иоанну и умолял его о помиловании. Это болезненное состояние продолжалось до конца следующего года. Послы Ивана рассчитывали извлечь из него некоторые выгоды для себя. Но совет короля упорно стоял на своем, отказываясь выдать Катерину. Сам Эрик в момент просветления не только отказал выдать за московского царевича какую-нибудь из своих сестер, но предложил ему руку некоей Виргинии Персдоттер, дочери одной из своих многочисленных наложниц. Иван пришел в невыразимую ярость, но вмешательство Сигизмунда Августа в сентябре 1567 года изменило положение вещей в Швеции. Супруг Катерины вступил на королевский трон. Эрик был заключен в тюрьму. Началась новая эра в истории все усложнявшегося конфликта, предметом которого была Ливония. Теперь главная роль должна была перейти к Магнусу.

Женатый на одной из представительниц дома Ягеллона, новый шведский король естественно являлся союзником Сигизмунда Августа и орудием католической реакции против протестантства. Договор 1563 года, заключенный между Польшей и Данией, теперь фактически терял свою силу, так как Швеция переходила в противоположный лагерь. Король Иоанн был искусный полководец. Борьбой против Москвы, защитой Ревеля в 1570–1571 годах, блестящей победой при Вендене в 1577 году он положил основание военному могуществу своего государства, сохранявшего его более столетия, до злополучного дня Полтавской битвы. В ноябре 1568 года были уже определены в Рескильде условия мира Иоанна с Данией и Любеком. Но Иоанн не соглашался на те уступки, на которые пошли его уполномоченные. Посредничество приняли император и польский король. Переговоры затянулись до 1570 года. Дело датчан было испорчено договором Магнуса с Москвой. С другой стороны, Сигизмунд вмешательством в переговоры и стремлением принудить Швецию к отказу от всех приобретений в Ливонии и к совместным действиям против Москвы еще более усложнил дело. Сам он заключил с Иваном перемирие на три года. При этом предоставил последнему право поддерживать Магнуса против шведов.

Вопрос о том, действовал ли Магнус в Ливонии в качестве представителя Дании, остается невыясненным. В то время о нем спорили много. Съезжались отдельные дипломаты и даже конгрессы. Спорили о dominium maris baltici [Ливонской войне] и морских сношениях с Нарвой. Наконец в феврале 1571 года в Штеттине был подписан новый договор. Здесь выступала, наряду с обеими сторонами, почти вся Европа – Германская империя, Франция, Испания, Англия, Шотландия и ганзейские города. Последние не вполне были довольны договором. Но все государства выразили согласие на условия трактата, что, впрочем, не помешало ему оставаться только на бумаге.

Йохан Баптиста ван Утер. Портрет шведского короля Юхана III, супруга Катерины Ягеллонки. 1582 г. В течение всего правления Юхан стремился закрепить союз Польши и Швеции против России

Договор 1571 года ставил Ивана лицом к лицу со шведами и поляками. Теперь они могли действовать против него совместными силами. Дания соглашалась открыть для шведских судов Зунд и предлагала свое посредничество между царем и Магнусом. Швеция со своей стороны обязывалась не препятствовать морской торговле Дании с Нарвой. Но благодаря вмешательству польского короля Иоанн в скором времени нарушил свои обещания. Император соглашался выкупить у Швеции занятые ею в Ливонии земли, но ни он, ни его преемники выкупа не производили. Ливония со своей стороны была далека от мысли признать над собой верховные права империи. Дания выходила победительницей из борьбы и сохранила за собой преобладание на Балтийском море. Но ключ к dominium maris baltici все же был в Ливонии, где преимущество оставалось за Москвой благодаря помощи, оказываемой Ивану Магнусом.