Во время бунта в 1141 году, когда стали бить его союзников, Святослав сбежал из Новгорода вместе с Якуном Мирославичем и его братом Прокопием. Новгородцы понимали: пока есть действующий, официально не лишенный власти посадник, нового избирать нельзя. Когда посадник на поле боя пропадал без вести, нового посадника не назначали, пока или старого не сыщут, или не убедятся, что искать уже бесполезно. Так вот, чтобы такой политической коллизии не случилось, Якуна Мирославича и его брата Прокопия поймали по дороге, вернули в Новгород и повергли страшному избиению, затем обоих раздели догола и сбросили с моста в Волхов, а это было в феврале. Несмотря на это обоим удалось выжить, правда, позже их нашли и заставили выплачивать штраф: Якуна – 1000 гривен, а Прокопия – 100. И посадничество перешло к Судиле Иванковичу, которого мы знаем в том числе по печатям (были найдены несколько его печатей). Пока буйствовал Святослав Ольгович, Судила Иванкович прятался в Суздале. В 1144 году новгородцы «дата посадництво Нежате Твердятицу», но потом все вернулось на круги своя, когда в 1146 году у Нежаты отняли посадничество, передав пост Константину Микульничу, после смерти которого посадником опять стал Судила Иванкович. Затем посадничество будет постоянно принимать античерниговская коалиция, вне зависимости от того, какой князь правит в городе.

К слову, Судилу и Нежату по очереди лишили посадничества по абсолютно уникальной и непонятной современному человеку причине – за непогоду (то есть за аномальный паводок). Логика такова: не помогает посадник Судила – его убрали, а паводок продолжается. Посадили Нежату – то же самое, убрали – паводок, вроде, прошел. Причем не нужно думать, что они искали какой-то повод: для средневекового человека это была вполне ясная если не вина, то, по крайней мере, профессиональная непригодность. Если при таком посаднике неладная погода, значит, он или грешник, или колдует, или политику проводит какую-то неправильную, и через него весь город грешит. Надо его убрать и посмотреть, что будет.

В 1146 году умер Всеволод Ольгович, и наследником стал его младший брат Игорь, который прокняжил лишь 2 недели. Его изгнал Изяслав Мстиславич. Далее судьба Игоря сложилась трагично: он убежал и 2 недели скитался в болотах, пока киевляне его не словили и не кинули в поруб. Потом его оттуда извлекли, постригли в монахи, заперли в монастыре, а через год выволокли из монастыря и растерзали на площади. Игорь Ольгович причислен к лику святых.

Второй сын Мстислава от Христины Ингесдоттер перед смертью по требованию Всеволода Ольговича целовал Игорю Ольговичу крест на верность, но как только старший товарищ умер, немедленно вторгся с военной силой в Киев. И, естественно, по этой причине все Ольговичи возненавидели Изяслава Мстиславича, Новгород-Северский и Чернигов очень долго или напрямую с ним воевали, или всячески препятствовали ему на политическом поле.

А Святополк Мстиславич княжил в Новгороде как раз до 1148 года, когда Изяслав прислал из Киева своего сына Ярослава:

«и прияша новгородцы, а Святополка выведе злобы его ради». В чем была причина злости Святополка – неизвестно, но такая формулировка сохранилась. В ноябре 1154 года умер великий князь Изяслав, и Ростислав Мстиславич немедленно поехал поближе к Киеву. Поступил он, откровенно говоря, некрасиво, потому что вместо себя в Новгороде оставил своего сына Давыда Ростиславича, и последовала однозначная реакция: «И тогда вознегодоваша новгородцы за нествори им ряду», то есть не заключил договор, оставил сына по собственной воле, новгородцам это не понравилось. «И показаша путь по нём сынове его», то есть послали сына вслед за отцом. «А затем послаша владыку {епископа} Нифонта с передними мужи к Гюргиви {к Юрьеву} по сын и взведоша Мстислава, сына Гюргиева».

Итак, в 1148 году закончилось правление Святополка Мстиславича, Ярослава Изяславича – в 1154, Ростислава Мстиславича – также в 1154, Давыда Ростиславича – в 1155 году, и, наконец, от Юрия Долгорукого вступил на престол Мстислав Юрьевич. И все это время бессменным посадником оставался Судила Иванкович. К Юрию обратились именно потому, что умер Изяслав Мстиславич, который до этого постоянно приезжал в Новгород, всех поил и говорил очень лестные речи. «Стрый мой Гюргий из Ростова обидеть мои новгородцы хоче и дани от них отымал и на путех им пакость деял. А хочу я пойти на нь», то есть собирался воевать против Юрия. И новгородцы горячо поддерживали такие устремления: «И вместе с Изяславом ходили на Юрьеву волость и много зла Юрьевой волости твориша». Но когда Изяслава не стало, новгородцы осознали, что остались один на один с Юрием, поэтому нужно срочно идти на мировую, пока не произошло непоправимое.

Надо понимать: Юрий Долгорукий был дядей Изяслава Мстиславича, то есть это близкие родственные отношения. Кстати, когда престол занял Ростислав Юрьевич, на посадничьем кресле непотопляемого Судилу сменил Якун Мирославич, занявший пост повторно. Он не испугался через 15 лет опять сесть на посадничье кресло. Как писал Янин, «на первый взгляд, это весьма неожиданное сочетание: сын Юрия Долгорукого оказывается в союзе с врагом Юрия – Якуном, подвергшимся за 15 лет до того публичному позору, избитым, закованным в цепи и жившим из милости на дворе суздальских князей. Однако мы уже видели, что за прошедшее с тех пор время политические привязанности враждующих боярских группировок заметно изменились. Судила, в 1141 г. выступавший на стороне суздальского князя, уже в 1142 г. поддерживает Мстиславичей, когда их союз с Суздалем прекратил существование. Такую же эволюцию пережил и Нежата, вместе с Судилой стоявший на стороне Юрия Долгорукого, когда тот выступал против черниговских князей, и порвавший с ним, когда Юрий стал поддерживать черниговцев. Коль скоро обстоятельства привели к падению в Новгороде Мстиславичей, вместе с ними должны были утратить власть и все группы боярства, выступавшие в их поддержку, а к власти должен был прийти тот круг, с которым связан Якун Мирославич. В то же время приход Якуна к власти может быть результатом и более глубоких причин. Его выдвижением посадничеству придавался тот закономерный характер, который лежит в основе этого института, – характер боярской власти, противостоящей власти князя».

Второй пассаж кажется более правильным, потому что до того мы видели, как меняются самые разные группировки, а посадник не меняется. Если был бы детерминизм «посадник—князь», то мы увидели бы на посадничьем столе гораздо более свирепую чехарду. Однако посадники сменяются, но в свое время и по решению вече, и это, скорее всего, было связано именно с внутренним движением самого собрания, а не только со сменой точки опоры на князя.

Правление Мстислава Юрьевича окончилось в 1157 году. Вот что говорит нам летопись:

«Бысть котора зла в людях {котора – распря}, и всташа на князь Мстислав на Гюргивица {на Мстислава Юрьевича} и начаша изгонять из Новагорода его. Торговы же пол сташа в оружьи по нем {торговый конец стал в оружии по нем}, и свадишася братья и мост переимаша на Волхове {перекрыли мост на Волхове}, и сташа сторожа у городних ворот, а друзий на оном полу {на другом конце города}. Мало же кривени проляша между собою {не пролив крови между собою}, и тогда внидоста Ростиславиця, Святослав и Давыд, и на ту нощь бежа Мстислав из города. По трёх днех вниде Ростислав сам, и снидошася братья, и не бысть зла ничто же».