Он говорил еще долго и весьма убедительно, ссылался на свою честность по отношению ко мне, чему я, конечно, не могла возразить, и, наконец, я должна была поверить в его добрые намерения.

При всем этом, я и на минуту не допускала мысли, чтобы оставить решение вопроса на Яцека и отказаться от собственного расследования. После сегодняшнего своего визита к полковнику Корчинскому во мне еще сильнее укрепилось убеждение, что я сумею уладить все куда лучше, чем Яцек.

Беспокоит меня молчание дяди Альбина. Еще, глядишь, и рыжая выдра так задурит ему голову, что он забудет, зачем с ней познакомился. Правда, он опытный волокита, но в этих делах самый ловкий мужчина перед красивой женщиной становится беспомощным ягненком. Нужно только уметь с ним обращаться. А уж та англичанка наверняка имеет богатейшую практику.

Одного не могу понять: почему она оставила Яцека вскоре после свадьбы? Ведь он действительно чудесный. И для любой женщины был бы блестящей партией.

Вечером у нас обедали несколько гостей. Все удалось замечательно. Даже такой требовательный гурман, как Тото, сказал, что никогда не ел такого филе из косули. Соус с каштанами тоже был великолепный. Только мадеры никто не оценил, хотя она была несравненно лучше, чем на последнем обеде у министра. Зря я выпрашивала ее у мамы.

Наконец, где-то около двенадцати, все разошлись, и теперь я могу спокойно записать впечатления прошедшего дня. У Яцека в спальне сидит тетя Магдалена и утомляет его какими-то рассказами. Я уже не такая злая на нее, потому что прием действительно удался на славу. Как я рада, что Яцек снова в Варшаве! Даже сказала Тото, что теперь не смогу встречаться с ним так часто. Он ужасно расстроился. Вот и хорошо. Пусть не думает, что все в жизни дается так легко.

Что будет завтра? Теперь каждый день приносит мне что-то новое и удивительное. Немногие женщины могут похвастаться такой насыщенной жизнью, как моя. Я уже думала о том, что, возможно, со временем напишу о себе роман. Когда я сегодня вечером сказала о своем намерении Витеку Гомбровичу, он очень меня в этом поддержал. Как же это он выразился?.. Ага! Что перед моим романом поблекнет исповедь Ренара. (Я не уверена, то ли Ренара, то ли Руссо, а может и Рембо. Во всяком случае, какого-то французского писателя на «Р»). Он очень хорошо это сказал. Надо будет обязательно прочесть какую-нибудь его книгу. Хотя Мушка читала и утверждает, что там ничего нельзя понять. Я всегда считала, что она бестолковая. Как это можно не понять книги! А вот я понимаю абсолютно все, даже астрономические трактаты Джинса.

Завтра надо непременно отдать заузить каракулевое манто и немного уменьшить клеш внизу.

Наконец тетя ушла. Правду говоря, соскучилась я за Яцеком.

Приехал Роберт. Для меня была приятная неожиданность, когда я услышала в трубке вместо голоса той избалованной горничной его теплый баритон. Это взбодрило меня на целый день, потому что проснулась я в ужасном настроении. Да и любая женщина на моем месте, вышла бы из себя. Разве так должен вести себя муж после долгого отсутствия?

Еще когда я зашла вчера в его спальню, он не соизволил заметить, что на мне новый прехорошенький халатик. Трижды его переделывали, пока закончили. Настоящее чудо: белый матовый шелк, очень плотный, покроенный по образцу францисканской рясы. С капюшоном и широченными рукавами. Прекрасно собирается в складки и потрясающе эффектно обрамляет голову. Если бы я могла показаться в нем Роберту, тот был бы вне себя от восторга. Надо быть совершенно лишенным эстетического вкуса, чтобы не заметить такую красоту.

А Яцек в ответ на мой поцелуй спросил:

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Тон его был холодноватый, а во взгляде ощущалось осуждение.

— А в чем дело? — спросила я.

И тут же меня осенило, что, видимо, это тетя на меня наговорила. Целый день в поведении Яцека было столько сердечности, и вдруг такой тон!

— Дело в том, — сказал он, — что я предпочел бы узнавать не от третьих лиц, что моя жена в отсутствие мужа принимает у себя кого-то, незнакомого мне, встречается с каким-то паном по каким-то пивнушкам и тому подобное. Пойми меня правильно. Я ни в чем тебя не подозреваю. Однако считаю, что когда ты заводишь какие-то флирты, то простое приличие требует рассказать об этом мне.

Я была так возмущена, что с трудом сдержалась, чтобы не сказать:

«Какое право имеешь, ты, двоеженец, читать мне мораль?"

Однако взяла себя в руки и спросила:

— А ты хотел бы, чтобы я тоже верила всем сплетням, которые кто-то может выдумать о тебе?

Яцек покраснел. (Может, кроме той рыжей выдры, у него еще что-то на совести?) Он нахмурился и покачал головой.

— Речь не о сплетнях, а о вполне конкретных вещах.

— Знаю, знаю. Это все твоя любимая тетушка. Вбила себе в голову, что посредник по продаже земли — мой любовник. Страшно даже подумать, сколько гадости в голове таких протухших старых панн!.. Конечно! Меня разоблачили, я имею одного любовника посредника, второго трубочиста и третьего дворника! А не говорила тебе твоя тетя о кавалерийском эскадроне?

— Успокойся, дорогая, — сказал Яцек. — Она вовсе не говорила, что у тебя есть любовник. Напрасно ты обвиняешь ее в таких нелепых подозрениях. И вообще, как ты можешь позволить себе такие безобразные слова? Она просто рассказала мне, что дважды видела тебя с неким паном, которого описала как очень приличного и благородного с виду, совсем непохожего на посредника.

— Не знаю, может, у твоей тети есть какие-то специальные предписания по поводу внешнего вида посредников, — пожала я плечами. — Во всяком случае, я тут совершенно ни при чем.

— Но тетя Магдалена утверждает, что впоследствии приходил настоящий посредник …

— Твоя тетя — кретинка. У нее не укладывается в голове, что в Варшаве может существовать два посредники по продаже земельных участков.

— Пусть так. Но я поручил продажу нашего участка тому самому толстому Ляскоту.

— Мой милый, ты такой же зануда, как и твоя тетя. Неужели ты не можешь себе представить, что он, твой Ляскот, или как его там зовут, в свою очередь мог перепоручить дело какому-то Драпачу?

— Драпачу?

— Ой, мне безразличны фамилии тех посредников! Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я вела геральдические книги варшавских посредников!

Яцек задумался и ответил:

— Твоя правда, дорогая. Но если я принял во внимание то, что рассказала мне тетя, то лишь потому, что ты ни словом не обмолвилась мне, что виделась с каким-либо посредником. Не понимаю только одного: зачем тебе было встречаться с ним в какой-то пивнушке?..

— Как бы ни так, в пивнушке! Какая удивительная правдивость! Вероятно, это твоя тетя Магдалена ходит по пивнушкам. Ты просто утратил здравый смысл, если можешь такому поверить. Я просто выходила из дома за пирожными и встретила того посредника в подъезде. Он провел меня в кондитерскую на углу, вот и все. А если тебе недостаточно моего объяснения и ты не оставишь эту тему, то запомни: еще раз услышу слово «посредник», сейчас же собираю свои вещи и уезжаю в Голдов.