Солнце висело на месте, точно его закрепили шурупами.

– Ага, хоть что-то новое, – заметил Ференц, когда из тумана выплыли невысокие дома, ограда, отделяющая их от болота. – Поселок?

Селение не было особенно большим и занимало возвышенность, что по меркам Трясины выглядела настоящей горой. На одной из окраин виднелась станция очистки воды, а в центре располагалась довольно просторная площадь.

Стоявшие на ней транспортеры были белыми, хотя немного грязными, и никак не военными.

– Это что такое? – осведомился проснувшийся Джон. – Останавливаемся?

И в самом деле машины с бойцами притормаживали, сворачивали так, чтобы встать по краям площади.

– Всем покинуть транспортеры, – зазвучал в ком-линке голос тактика. – Общее построение!

Оле поднялся, несколько раз присел, разминая одеревеневшие от долгого сидения мышцы бедер.

– Э, да тут сухо? – донесся голос спрыгнувшего на землю Петра.

– И москитов почти нет, – добавил Андре. – Вон та штука их, наверное, отгоняет, – и он ткнул пальцем в сторону очень тонкой башни, поднимавшейся над зданием поселковой администрации.

Глядеть на нее прямо было неприятно – глаза начинали слезиться и болеть.

Оперативная бригада выгрузилась и построилась, превысив мыслимые и немыслимые нормативы по скорости.

– Равняйся! Смирно! – перед строем появился Малосс, спокойный и безупречный, как всегда. – Вольно! Воины Эволюции, для нашей расы настал час великого очищения. В этот сложный момент, когда борьба достигла невероятного напряжения, мы должны обрести единство. И первый шаг на этом пути – избавиться от всех тех, кто мешает, от потенциальных предателей и…

Из последующей речи стало ясно, что Трясина будет первой планетой, где население поголовно пройдет через генопсихическую экспертизу. Те форсеры, в организмах которых обнаружат генетический брак, подвергнутся ремодификации. Безнадежные – отправятся приносить пользу Эволюции на рудники Фатума. Ну а безупречные – останутся на своих местах.

– Приказ о тотальной проверке отдал Пророк, – сказал Малосс в завершение. – Но даже его слово не является законом для тех, кто полон эмоций и иных признаков атавизма. Посему вероятно сопротивление. Чтобы подавить его, агентов очищения, – тут стратег показал в сторону белых транспортеров, – будете сопровождать вы. Каждую лабораторию – боевая бригада. И пусть не дрогнет ваша рука, когда оружие обратится против бунтовщиков. Да свершится это во славу Эволюции и Пророка!

На подобном заявлении речь закончилась.

– А он спрашивал – с кем воевать, – радостно сказал Петр, когда прозвучала команда «Разойдись». – Все понятно, с бунтовщиками и предателями. Их надо давить всех, в зародыше…

– Хватит болтать, – прервал его Ференц. – Пошли со мной. С местного склада нам должны выдать какую-то дрянь, чтобы паразитов отпугивать. Обед, говорят, через час. А через два выступаем.

Они ушли, вернулись через пятнадцать минут с двумя упаковками капсул вроде тех, в которых обычно хранят подпитывающую жидкость для брони.

– Держите, – сказал субтактик. – Вставлять в слот на спине. Тот состав, что в ней, сделает наш запах мерзким для москитов.

– Только для москитов? – уточнил Джон, внимательно разглядывая капсулу.

– Если хочешь, то и для людей, – добавил Ференц. – Они от твоего аромата сами будут в плен сдаваться. А ну за дело, резаные мозги. Нечего лениться. Через пятнадцать минут чтобы все воняли…

Оле вставил капсулу на место. В спинном слоте щелкнуло, по коже пошла легкая щекотка.

– Честно говоря, я мечтал о другом, – сказал Андре, проделав ту же операцию. – О том, что мы будем воевать с настоящими врагами, а не с потенциальными… ну, ты понимаешь?

– Не нам решать, какие именно враги опаснее, – Оле глянул на приятеля с недоумением и процитировал шестой параграф Стального Кодекса. – Будь доволен судьбой, что тебе выпала, и не ищи лучшей.

– Я и не ищу, – вздохнул уроженец Регеда. – Просто как-то погано… а ладно, забудь.

И он залихватски, но все равно криво, улыбнулся.

Проснулась Марта от далеких, приглушенных криков. В первый момент решила, что ей примерещилось. Но прислушалась и уловила, что через окно камеры в самом деле доносятся вопли и какой-то грохот.

– Что там творится? – пробормотала она. – Или у меня в этом заключении совсем крыша поехала?

С того момента, как их водили на допрос, прошло много дней. За это время узников не побеспокоили ни разу, о них словно забыли. Оставили в подземелье умирать от скуки и скудного питания.

Громыхнуло, сверху на подоконник упал синеватый отзвук.

– Это еще чего? – на лежаке зашевелился Жозеф. – Мне что, опять война снится? Леса Лониса, чтоб им сгореть?

– Нет, тебе снится наша камера, – ответил Санчес. – А вот наверху, судя по всему, кто-то здорово развлекается.

Некоторое время не происходило ничего, затем донесся отдаленный гром. Гроза накатила, как всегда на Рахонависе, стремительно. Зашумел дождь, журчащие струйки полились в окошко, заревел ветер.

– Представление закончилось… – сонно пробормотал Жозеф.

Марта вновь уснула, но ненадолго. Распахнула глаза, когда загрохотало прямо над ухом.

– Эй, вы тут!? – далекий голос показался знакомым.

– Мы-то тут, а ты чего оре… – начала она и тут узнала: – Рональд?

– Здесь они! – завопил за дверью камеры еще кто-то. – Пароли от замка так и не добыли?

– Ничего, откроем универсальной отмычкой, – зашипело, пополз запах расплавленного металла. Дверь качнулась и как-то кособоко открылась, через порог ворвался Рональд, вооруженный плазмаганом.

За ним повалили еще форсеры, оживленные, громогласные и веселые. Марта узнала Лию, Тяна, бойцов из звена Рональда. Ее подняли с лежака, начали хлопать по спине, спрашивать о чем-то.

Происходило нечто совершенно невероятное, нелогичное, необъяснимое исходя из обычного порядка вещей.

– Что, укуси меня сколопендра, творится? – донесся через поднявшийся гвалт рык Жозефа.

– Вы свободны! – высокопарно ответил Рональд. – Надуманные обвинения сняты!

– Кем именно? – уточнила Марта, ощущая неясную тревогу.

– Э… ну, – чудо-техник почесал в затылке. – Можешь считать, что новым командованием базы номер семь.

– А куда делось старое?

– Большей частью ушло в отставку, в лоб им магнит. Кое-кто навсегда.

– Вы что, восстали против офицеров? – в голосе Санчеса прозвучало что-то похожее на ужас.

Для боевого форсера почти невозможно просто не подчиниться команде. А уж пойти против того, кто отдает приказы, поднять на него оружие…