— Выезжать? — уточняю я. — Секунду. Куда... выезжать? И кому?

— Нам с ва... с тобой. В Тальданор, разумеется, куда еще.

— В Тальданор... — Столица Альянса, это я помню. Но причем тут... А-а. — Так сейчас что-то вроде каникул перед началом учебного года?

— Ну да. Иначе что я бы делал здесь.

Теперь все трое (четверо, если считать лекаря, что очень плохо делает вид, будто совсем не вслушивается в наш разговор) смотрят на меня как на кретина, не сумевшего сложить два и два. Вообще да, логично. Мог бы и сам догадаться. С другой стороны, как тут делать какие-либо выводы, когда то выясняется, что в этом мире тринадцать месяцев в году, то, что математика под запретом для всех, кроме избранных, то и вовсе по голове прилетают удары дюралевым палашом.

— Ага. Ясно. — Сегодня я красноречив, как Цицерон. — Ну, ты это... постарайся оклематься побыстрее, ладно?

— Куда ж я денусь. — Фан Лин вновь выдавливает из себя улыбку.

Пока он начинает о чем-то беседовать с Лиарой и Элейн, я ловлю себя на мысли, что немного погорячился с выводами на счет Фан Лина. Да, может он и немного заносчивый, но... на него точно можно будет положиться. Я надеюсь. А еще я понимаю, что, несмотря на все его заверения, остаюсь у него в долгу.

— Лорд Грэй?

Я оборачиваюсь, поскольку голос доносится из-за спины. В дверном проеме стоит один из местных слуг.

— Вас требует к себе лорд Минэтоко.

Мне ничего не остается, кроме как тяжко вздохнуть и кивнуть:

— Сейчас буду.

* * *

— Вы не боитесь инквизиторов? — решаюсь я задать вопрос, мучающий меня с того момента, как об этих самых инквизиторах впервые два с половиной дня назад упомянул Фан Лин.

Конфуций медленно отводит взгляд от кипы подготовленных им к занятию листов с записями. По его лицу как будто на мгновение проскальзывает тень страха.

— Не советую тебе упоминать их без особой необходимости, — негромко произносит он, глядя мне в глаза. — Но что касается твоего вопроса... Сеть моих агентов обычно предупреждает меня незадолго до того, как один из них направится в земли нашего клана. Последний гость был у нас за пару дней до твоего появления в крепости, после чего отправился на юг. Вероятность того, что до твоего отъезда один из них заглянет к нам, меньше двадцати процентов. К тому же... мы всегда успеем замести следы.

— А при поступлении? — Я знаю, что Конфуций очень не любит, когда я забрасываю его вопросами — однако после того рассказа Фан Лина я хочу перестраховаться. — Разве мое знание математических основ... не вызовет подозрения? Меня не отправят со вступительного экзамена сразу на эшафот?

— Это работает немного не так... хотя вопросы к тебе, безусловно, будут, ведь подавляющая часть абитуриентов за несколько лет до поступления получала через своих родителей специальное разрешение Высшего Совета на возможность изучать арифметику и основы алгебры и геометрии. Нам, главам кланов Семнадцатого Доминиона, такой возможности не предоставляют.

Я пытаюсь уложить новую информацию в своей голове, после чего интересуюсь:

— И какая у меня, в таком случае, будет легенда?

— Хороший вопрос, Грэй. Я предлагаю такой вариант: в тебя ударила молния.

— В меня что?!

— Ударила молния. И наделила тебя способностями к математике.

Несколько секунд я молчу, пытаясь понять, шутит сейчас Конфуций или же говорит это на полном серьезе. И, судя по его сосредоточенно-строгому выражению лица, я все больше склоняюсь ко второму варианту.

— А что... в эту чушь кто-нибудь может поверить?

— Конечно, нет — в комиссии же не полные идиоты. Однако я открою тебе тайну: экзаменаторы прекрасно понимают, что часть поступающих втайне от инквизиции с кем-то занималась математикой. Но когда официальных доказательств в виде отчетов инквизиторов об этом нет, то и привлечь к ответственности за это нельзя.

— Понял. Все как с коррупцией.

Конфуций чуть приподнимает брови.

— Интересное сравнение. В любом случае, суть ты уловил.

— Вроде того. Мне нужно что-то еще знать перед тем, как я отправлюсь в Тальданор? О чем-то, что не связано с математикой.

— Только то, что тебя все будут ненавидеть.

«Так. Об этом я уже где-то слышал».

— А еще, если поступишь, тебя будут всячески пытаться подставить и отчислить за малейшее нарушение.

Я вспоминаю о том, что Фан Лин рассказывал мне о Конфуции. Вроде как там произошла какая-то мутная история... Даже не знаю, стоит ли сейчас выяснять детали. С одной стороны, Конфуций-Минэтоко сейчас как никогда благодушен ко мне. С другой... Я не забываю (и, подозреваю, что никогда не забуду), как этот человек лупил меня посохом и приговорил к изгнанию. Если бы не случайная партия в шахматы следующим утром, я бы сейчас прозябал в голоде и