– Это опять Беовульф Агата, – сказал Скофилд. – Перекиньте-ка меня на Шилдса.

– Одну минуту, сэр. – Линия, казалось, отключилась, но тотчас же бестелесный голос вернулся. – Боюсь, вы не Беовульф Агата. Спектральная характеристика ваших голосов не совпадает.

– Спектральная характеристика голосов?.. Ради всего святого, Кам, возьми трубку и скажи этому преторианскому хранителю ключей, что это я Беовульф Агата, а ты – нет!

– Я только что нашел аппарат; он был на полу, – сказал Прайс, снимая трубку. – Эй, ночной страж, послушайте хорошенько, спектральная характеристика голоса не имеет никакого значения. Главное – это кодовое имя, которым могут обладать несколько различных людей. А теперь – <I>шевелитесь!<W0>

– Камерон? – послышался настороженный голос Фрэнка Шилдса.

– Привет, Косоглазый, – сказал Скофилд.

– Брэндон, это ты!

– Как это ты догадался?

– Ну, тут ничего сложного не было – взять хотя бы то оскорбительное прозвище, которым неизменно называешь меня ты. Как поживаешь, Брэй?

– Поживал я в тысячу раз лучше до тех пор, пока в мою жизнь не вернулись вы, проклятые химеры из преисподней!

– У нас не было выбора, старина. Не сомневаюсь, Прайс тебе все объяснил. Кстати, что ты о нем думаешь?

– Знаешь, я не могу подробно рассказать, какой он осел, потому что он сейчас все слышит по параллельному телефону.

– Да, я все слышу по параллельному телефону, – устало согласился Камерон. – Фрэнк, разрешите быстро ввести вас в курс дела. – Прайс вкратце рассказал о тех событиях, которые предшествовали появлению у острова незнакомого судна, высадке на берег отряда, захвате траулера, убийстве членов экипажа и бегстве капитана. – Судя по всему, ему удалось быстро добраться до своих друзей, которые находились где-то неподалеку, потому что через несколько минут из ниоткуда прилетел реактивный «Ф-какой-то-там» и разбомбил траулер в щепки. К счастью, и в этом полностью заслуга вашего бывшего коллеги, он вовремя услышал шум и первым догадался, что к чему. Если бы не Скофилд, сейчас я с вами не разговаривал бы. До сих пор не могу понять, как это ему удалось.

– Просто все дело в том, Камерон, что он знает Матарезе.

– Что верно, то верно, Косоглазый, – вмешался Скофилд. – Я должен поправить нашего юного друга: капитану-убийце не нужно было ни с кем связываться. Координаты лжетраулера засекли после первого же выхода на связь. Колеса пришли в движение, и первым отработанным материалом стал сам траулер вместе со своим экипажем. Матарезе никогда не оставляют после себя никаких следов – и даже намека на следы.

– Вот и ответ на твой вопрос, Прайс, – сказал Шилдс, находящийся в двух тысячах миль к северу от британских Виргинских островов.

– Черт побери, откуда прилетел этот самолет? – взорвался Камерон. – Это был реактивный истребитель-бомбардировщик, военный самолет, вооруженный бомбами, из чего следует, что он должен был прилететь с какой-то военной авиабазы! Господи, неужели Матарезе проникли в наши Военно-воздушные силы? Определенно, проникнуть в Управление им не составило никакого труда.

– Мы над этим работаем, – помолчав, тихо произнес Шилдс.

– Кам, весьма вероятно, ты ошибаешься, – вставил устроившийся в противоположном углу веранды Скофилд. – Взрывы нас ослепили; было очень темно, и мы думали только о том, как поскорее отплыть от траулера и спастись. Мы не можем с уверенностью сказать, что именно видели.

– Благодаря вашему рыцарскому благородству, – вмешалась Антония, – я оказалась от траулера дальше, чем вы. И я попыталась рассмотреть самолет, когда летчик сделал круг, изучая свою работу.

– В этот момент я нырнул, так как был уверен, что он откроет огонь из пулеметов на бреющем полете, – сказал Прайс.

– Как и я, – присоединился Скофилд.

– Боюсь, мне эта мысль не пришла…

– И что ты увидела, любовь моя?.. Фрэнк, ты ее слышишь?

– Прекрасно слышу, – ответил человек из Лэнгли.

– Определенно, это был реактивный самолет, но я с таким типом незнакома, и на нем не было никаких опознавательных знаков. Крылья у него были какие-то странные, короткие, и внизу под фюзеляжем имелись большие выступы.

– Это был «Харриэр», – с отвращением произнес Камерон Прайс. – Английский истребитель вертикального взлета и посадки. Способен подняться в воздух с крохотной бетонной площадки.

– И купить такой на «черном рынке» можно без особых проблем, – добавил Беовульф Агата. – Ставлю два против одного, у этих ублюдков их несколько десятков, размещенных во всех стратегически важных точках.

– Итак, вернемся к твоему предыдущему утверждению, – нетерпеливо прервал его Шилдс. – Говоря, что траулер засекли, ты на самом деле подразумевал, что «Харриэр» уже был на месте.

– Ни минуты не сомневаюсь в этом. Когда вы у себя на последнем этаже[23]решили направить ко мне Прайса?

– Дней шесть-семь назад, когда генеральное консульство на Сент-Томасе не смогло обнаружить ничего, кроме почтового ящика, в который, похоже, никто не заглядывал.

– Времени достаточно, для того чтобы перебросить на один из здешних островов громадину «Боинг-747», не говоря про крошечный «Харриэр». В конце концов, Косоглазый, говорю без лишней скромности: меня считают очень ценной наградой, ты с этим не согласен?

– Ты… ты… впрочем, не будем об этом. – Шилдс умолк; в трубке было слышно его громкое дыхание. – Я получил от наших европейско-средиземноморских станций новые данные о дальнейшей ретрансляции сообщения.

– Это еще что за чертовщина? – спросил Скофилд. – Что-нибудь новенькое?

– Вообще-то нет, Брэндон. Ты сам неоднократно прибегал к тому же самому – но только в твои времена это называлось по-другому. А сейчас на помощь телефонным линиям и радиоканалам пришли компьютеры и спутники связи. Помнишь, как ты звонил, скажем, из Праги в Лондон, но при этом набирал номер телефона в Париже?

– А то как же. Такими маленькими шутками мы доводили КГБ и «Штази» до белого каления. Помнится, как-то раз по нашей милости чуть не расстреляли балетную студию, которую приняли за конспиративную квартиру МИ-6. К счастью, у русских не хватило духа открыть огонь по пуантам и кружащимся пачкам! Но нам пришлось отказаться от этого обходного пути, потому что хореограф, которого мы принимали за тощего «ля-ля» – надеюсь, ты меня понимаешь, – едва не вышиб дух из самого крепкого из английских агентов.

– Очень хорошо, что у тебя такая прекрасная память. Так вот, сейчас речь идет о том же самом, но только поднятом на более совершенный технический уровень.

– А вот теперь я уже перестаю что-либо понимать… Подожди-ка, кажется, до меня дошло! Мы называли этот способ «последовательной переправкой звонков», а по-вашему это будет «ретрансляция сообщений».