— Документы по задержанию уничтожили? — глухим голосом над головой Саламбека спросила одна из «масок».

— А мы и не составляли, — подыграл Костя.

— Тогда по старой схеме. Башку в Сунжу, руки-ноги по колодцам, остальное в Алдах закопаем…

Задрожавший всем телом парень попытался, дёрнувшись, что-то вякнуть, но попытка была пресечена коротким «бл… ь!» и ударом по шее, Упихав куртку под сиденье УАЗа, Костя посторонился в сторону, увидев, что еще четыре «маски» волокут второго задержанного. Следом вышел Рябинин. Пассажир «семёрки» всхлипывал под целлофаном пакета, но в той же манере был успокоен и загружен во вторую машину. Схожий с первоначальным, диалог исполнился и для Турпала. Кочур, (одной из «масок» был он) правда, добавил какую-то отсебятину про отрезанные уши.

После этого машины поехали кататься по территории ПВД, а Катаев с Рябининым, не торопясь, пошли к дальнему ангару. Там их уже дожидались Таричев и Долгов. Исполнитель главной роли предстоящего водевиля Серёга Капустин бродил неподалёку, пробуя носком ноги качество прилегающей территории.

Минут десять покурив в ожидании пока автомобили наездят нужное время, для создания иллюзии дальней дороги, Рябинин и Катаев прошли в ангар.

— С кого начнём? — подсвечивая фонариком в захламлённом пространстве ангара, спросил Костя.

— Я думаю с борца… По ходу он готов уже… — отпинывая в сторону какие-то железяки, ответил Сергей.

— Хрен их поймёшь… Начнёт «мамой клянусь» да «ни за что ни про что…»

— Сейчас узнаем… О-о, кажись приехали, — услышав, как за стеной скрипнули тормоза, остановился Рябинин. В проёме показался Кочур и Гапасько, задравшие маски на макушки.

— Кого мочим-то? — спросил Ваня.

— Осечек не будет? — Рябинин дал шелобана по ствольной коробке ваниного автомата.

— Обижаешь… Полрожка выстрелял для проверки, всё нормально…

Всё оставшееся после приезда время, Ваня скрупулезно мастерил из боевых патронов холостые, необходимые для бутафорского расстрела.

— Ну погнали тогда…

УАЗы с включенными фарами, не глуша двигателей, стояли около входа. Не очень подходящие на роль зверских десантников Катаев, Рябинин, Долгов и Капустин отошли в сторону.

— Куртку взял? — обратился к Капустину Рябинин.

— Одевать? — продемонстрировал в руках куртку «NIKE» Капустин.

Ключевой сценой постановки должен был стать расстрел Саламбека на глазах Турпала. В роли Саламбека, с мешком на голове и в его куртке должен был выступить Капустин, имеющий схожую с оригиналом, худощавую фактуру.

— Давай ещё минут десять покурим, Турпал заодно погоняет…

Увидев огоньки сигарет, из машины вышел Бескудников.

— Ну что, всё как договаривались? — шёпотом спросил он, хотя до машины было метров десять.

— Для «гонок» постоим немного. Потом Ваня с Кочуром выйдут… Вы с Липатычем и Тарой выволочете «чеха», случайно порвёте пакет и в ангар. У входа тормозните немного, чтоб он мог видеть как Гапасько «расстреляет» Капусту…

— Дай затянуться… — Бес взял из рук Серёги окурок и пару раз глубоко затянулся. — Начали?

— Начали…

Капустин напялил себе на голову пакет и надел куртку Саламбека. Кочур, с замашками оператора, повертел его и, наконец, выбрав нужный ракурс, указал ему место падения. Тот опустился на колени. За его спиной встал Гапасько, нацелив в надпись «NIKE» ствол автомата. Рядом, решительно расставив ноги и воздев оружие, к стремительно темнеющему небу, замер Кочур. Со стороны смотрелось очень реалистично. Мощные фигуры, устрашающие маски, чёрные перчатки и — реальней некуда — автоматы Калашникова.

Настоящий Саламбек в это время лежал на заднем сиденье УАЗа, поддерживаемый заботливыми руками Долгова и Катаева. К слову сказать, ни Жоганюк, ни Кутузов в реалити-шоу участия не принимали. Первый потому что никогда в жизни не разрешил бы этого, второй банально слил бы всё мероприятие первому. Поэтому слепившийся за прошедшее время коллектив доверял только своим, понимая необходимость такого рода мероприятий. Короче, междусобойчик.

Серёга Липатов заглушил двигатель и потушил фары. Пора. Он и Таричев потянули из задней дверцы дрожащего Турпала, а Бес, «совершенно случайно», зацепив угол пакета дульным компенсатором своего АКМ, порвал его почти на половину, отворив для обзора правый глаз пленника. Конечно, никто этого «не заметил». Чеченца с завёрнутыми руками потащили к ангару. Тормознув у входа, Бес грубым голосом спросил в темноту:

— Ни хера?

— Да некогда, бл… с ним разговаривать!

Краем глаза, шедший следом за композицией Липатов — загнутый Турпал — Таричев, Бескудников увидел, повернувшуюся в сторону отвечающего, голову чеченца. То что надо. Треск короткой очереди и яркая вспышка расколола густеющую черноту наступающей ночи, осветив лейбл «NIKE» во всю спину «убиваемого» Саламбека. Натуралистично выгнувшись, словно от боли, Капустин с пакетом на голове, повалился лицом в специально подрыхлённую землю.

Таричев с Липатовым почувствовали как ходуном заходили конечности Турпала. Этой двухсекундной сцены должно было хватить для успеха всей тонко проработанной постановки. Тем более, главный зритель её оценил. Однако, на осознание всей полноты картины ему времени не дали. Жёстко втащив его в помещение ангара, опера швырнули его на грязный цементный пол.

— Бл… ь, у него мешок порван! — наконец «заметил» непорядок Бескудников.

— Я ничэго нэ видэл! — со всхлипом заблажил Турпал, но тут же заткнулся, выхватив от Таричева удар по почкам. Потом ещё один по печени от Липатова. Застонав, скорчился на полу.

— Мусора ведь сказали, что они в отказе, хрена с ними церемониться, — вступил в игру Липатов.

— Я скажу! Я всэ скажу! — глухо, задыхаясь под мешком от боли, выкрикнул Турпал.

— Что ты можешь сказать… — с вкрадчивой угрозой, присев рядом на корточки, спросил его Бес. — А?

— Я… Я… Я ничэго нэ знаю… нэ убивайтэ… — речь его была сбивчива и тороплива, как и желание жить.

— Мы про тебя, пидор, всё знаем… Что из Баку приехал, пацанов наших мочить… — потихоньку закинул удочку Бескудников, — у вас руки по локоть в крови…

— Нэт! Нэт! Я нэ усп… Я ничэго не сдэлал! Я в Баку учился просто…

— На хер… — Бес махнул рукой и встал, — на хер… Чего время терять, тащите его на улицу, видишь настоящий шахид…

И усталая обречённость принятого решения в голосе опера достигла сознания чеченца.

— Я отдам!!! Отдам! Все расскажу! Нэ убивайтэ! — повиснув на руках оперативников, взмолился он.

— Что отдашь!? — рявкнул над его ухом Бес. — Что?! Сука! Что?!

Хлёсткая пощёчина мотанула голову Турпала.

— Оружиэ, автомат… Рацию… Высе! — тот снова сбился с дыхания.