– Это шутка? – сухо осведомилась Эдита Павловна, остановив на мне тяжелый, изучающий взгляд.

– Нет, – ответила я, медленно опуская фотографию Льва Александровича на колени. «Надеюсь, не придется ее прожевать и проглотить», – приободрила я себя, чувствуя в душе всплеск детской радости, малоподходящей к неожиданной и взрывоопасной ситуации. Пушистая смешинка забралась в нос и принялась там крутиться и вертеться…

– И кто твой избранник? – в голосе Эдиты Павловны появилась едкая, убийственная ирония.

– Один актер… – тихо ответила я, вживаясь в роль.

Карие глаза Нины Филипповны сверкнули, мне очень хотелось послать ей ответный ободряющий взгляд, но я сдержалась. Наверное, только в этот момент тетя поверила в спасение.

– Что? – переспросила Эдита Павловна.

– Один актер, – громче повторила я.

Бабушка помолчала, а затем раздался ее трескучий смех.

– Анастасия, я думала, ты умнее. А впрочем, я забываю о том, как ты молода. – Эдита Павловна поднялась из-за стола, поправила расшитый бисером пояс юбки и продолжила: – Очень рекомендую тебе обратить внимание на достойного мужчину, возможно, рядом уже есть такой человек, и нужно лишь быть повнимательнее… – Бабушка оборвала речь и обратилась уже к Нине Филипповне: – Позвони Андре еще раз, объясни, что времени на приготовления у нас очень мало. Влюбилась в актера, – нараспев протянула она, направляясь в зал. – Пора взрослеть, Анастасия.

Как только Эдита Павловна удалилась, я положила фотографию на стол, посмотрела на молодого улыбающегося Льва Александровича и сказала:

– Вроде обошлось.

Карточку я придвинула к Нине Филипповне.

– Спасибо, – просто ответила она.

– Это было нетрудно.

Мы немного помолчали.

– Иногда мне кажется, что я самая счастливая женщина на земле, – сказала Нина Филипповна. – Но я боюсь поверить в свое счастье. Вдруг все исчезнет…

– Не исчезнет, – пообещала я, искренне веря в лучшее. – Лев Александрович… замечательный.

– Да, – согласилась она, чуть смутившись.

Нина Филипповна взяла фотографию и вновь спрятала ее в страницах ежедневника – тонкие пальцы погладили обложку, остановившись на остром уголке. Мне хотелось задать миллион вопросов, еще сто раз услышать, как она счастлива, но я промолчала, не смея нарушить волшебство момента. Да и не было у меня права узнать больше…

«Наверное, они скоро поженятся. Пусть поженятся, пусть поженятся», – как заклинание произнесла я, осторожно поднимаясь со стула.

– Я сожалею только о том, что мне придется расстаться с тобой, – услышала я тихий голос Нины Филипповны. – Почему-то мне кажется… моя жизнь изменилась именно благодаря твоему возвращению в наш дом.

– У меня есть подруга – Сима, мы с ней иногда встречаемся и пьем кофе. Или болтаем по телефону, – затаив дыхание, тоже тихо произнесла я. – И мы с вами можем встречаться и пить кофе…

Нина Филипповна подняла голову, наши глаза встретились.

– Возможно, тебе не разрешат со мной общаться, Настя… – Тетя произнесла это мягко и чуть виновато. – У тебя не должно быть неприятностей из-за меня.

Я сразу поняла, о чем речь, и в душе мгновенно поднялась высокая, плотная волна протеста. О, как она росла и крепла, меняя цвет с синего на темно-фиолетовый. Нина Филипповна не назвала человека, способного наложить табу, и не добавила объяснений, но к чему сомнения? Эдита Павловна не одобрит этот брак, возможно, объявит свой царственный запрет, однако… Тетя дала мне понять, что на сей раз она не станет никого слушать – она уже приняла решение, и, наверное, скандал в доме Ланье случится очень скоро.

Лев Александрович и Нина Филипповна… Они слишком долго шли друг к другу, наверное, теперь каждый день промедления им кажется бесконечным. Никому не нужное ожидание – обидное, досадное и нестерпимое.

«Как быстро, мгновенно может измениться жизнь!»

– Ничего страшного, – улыбнулась я, еле сдерживая слезы тайной радости. – Я умею нарушать запреты.

Нина Филипповна тепло и благодарно улыбнулась, а я понадеялась, что мой ответ хотя бы немного поддержал ее.

* * *

К пяти часам Эдита Павловна утвердила список приглашенных, а в шесть курьер привез коробку с конвертами и белыми перламутровыми карточками, украшенными с одной стороны серебряными узорами, а с другой – тремя маленькими бабочками. Бабушка предпочитала более строгие варианты оформления, но на этот раз отступила от собственных правил. «В конце концов, сейчас лето», – объяснила она свой выбор и велела мне и Валерии подписать восемьдесят пять приглашений.

– Мама, у них отвалятся руки, – насмешливо бросила Кора, проходя мимо.

– Почему-то у Нины они никогда не отваливались, – ответила Эдита Павловна.

– Нина – особый случай. Лучше всего у нее получается работать.

– Уверена, Валерии любой труд пойдет на пользу. И мне совершенно не нравится этот разговор.

Я устроилась на первом этаже в зале, чтобы при каждой возможности переглядываться с Тимом, обмениваться с ним короткими улыбками, провожать его и терпеливо ждать возвращения. Сначала он привез мрачного Семена Германовича, затем повез Эдиту Павловну в аптеку, а потом, к моему великому сожалению, уехал надолго в неизвестном направлении. Я старалась подписывать приглашения медленно, растягивая время…

– Меня это просто бесит! – Лера отшвырнула ручку, взбила волосы и со страдальческим стоном бухнулась на подушки дивана. – Какая-то глупость! Можно сделать заказ, и дурацкие словечки напечатают ровно и красиво. Кому нужна эта первобытная писанина? Я испортила уже девять штук! И всем ведь будет ясно, что писала не бабушка.

Лера присоединилась ко мне полчаса назад, и, пожалуй, я уже могла требовать медаль за мужество – охи и недовольство моей двоюродной сестры летели во все стороны с неизменным постоянством. Они зависали в воздухе, а затем падали на пол, разбиваясь вдребезги. Бэмс! Бэмс! Бэмс!

– Сколько ты испортила? – осведомилась Лера, сев и вытянув шею.

– Одно приглашение.

– Здесь просто нерабочая обстановка. – Она встала, дернула плечом и добавила: – Я подпишу это барахло в своей комнате, а ты потом зайди и забери у меня. Мы же сестры и должны помогать друг другу. – Лера, приторно улыбнувшись, похлопала ресницами. Затем напряглась, резко протянула руку и сцапала список. – А Павел есть? Бабушка пригласила его?

– Нет, – ответила я.

– Почему? Из-за тебя? Я хочу знать. – Она прищурилась и стала сверлить меня взглядом.

– Не знаю.

– Ты врешь.

– Нет.

– А Шелаева?

– Нет, – я оставалась спокойна и продолжала писать «состоится в пятницу…», точно заполнять строки приглашений было моим самым любимым занятием.