И Андрей двинулся следом.

…Курточка была совсем легкая – сколько-нибудь серьезный дождь пробивал ее навылет. Она не умела выдерживать сильный ветер; зато в кармане однажды раскрошилась Тонькина пудра… Почему-то ей некуда было положить пудреницу… И Андрей предложил свой карман… А пудреница возьми и тресни…

С тех пор монеты, которые Андрей ссыпал в карман, оказывались покрыты тонким слоем пудры.

Маленькая тень шла впереди. Несла перед собой брелок из нержавейки, как факел. Как верительную грамоту. И большие тени расступались, давая дорогу.

…Что случилось потом? Она потерлась. Лоснились локти, карманы в сотый раз прорвались и уже не подлежали починке. Полгода курточка праздно висела в шкафу… а дальше Антонина, безжалостная к хламу, вынесла ее к мусорным бакам.

Почему жена никогда не советуется с Андреем? Даже в делах, которые явно его касаются?!

Маленькая тень запнулась. Замедлила шаг. Опустила руку с зажатым брелоком. Оглянулась на Андрея; он не видел ее лица, только угадывал. Лицо подростка, девушки, а может, и мальчика. Очень короткие волосы и узкий подбородок мешали точно определить…

Вокруг сомкнулись тяжелые взгляды. Нахлынул страх…

Они гуляли с сыновьями, Игорь был у Тони в «кенгурушке», а Костя – у Андрея. Чешские клеенчатые трусики попались с браком, или другая техническая неприятность, – но куртка оказалась мокрой насквозь. Костик смотрел на отца круглыми голубыми глазами, нерешительно улыбался, а водопад тем временем пробивался сквозь «кенгурушку», а Андрей хохотал, и в смехе его не было ни капли притворства – в тот момент он гордился сыном, как если бы тот полетел в космос…

Брелок из нержавейки дрогнул – и поднялся снова.

Маленькая тень шла от ряда к ряду, темные силуэты расступались перед ней, и следом шел Андрей. Шелест полиэтилена над головой становился громче. Сквозь обычные базарные звуки – шорохи, голоса, бормотание радио, позвякивание, потрескивание – вдруг прорвался шум мотора, как если бы машина прошла совсем рядом.

Андрей увидел выход.

Он видел его столько раз – в бредовых видениях. В мечтах.

Он рванулся и побежал, ничего вокруг не замечая, и через несколько секунд вылетел на бетонированную площадку под рекламным щитом: «Сантехника по низким ценам. Обои. Мебель. Бижутерия. Сахар. Трикотаж».

Сонный парковщик сидел на складной скамеечке. Накидка с полосами-отражателями мерцала в свете проносящихся мимо фар.

– Ну вы долго, – сказал парковщик с осуждением.

Андрей оглянулся.

Пустые прилавки. Веревки покачиваются на ветру, как мертвые лианы. Шелестит полиэтилен; крохотный базарчик пуст. Сквозь него видно отдаленный лес – и огни проходящей электрички…

– Который час? – хрипло спросил Андрей.

* * *

– Господи! Где ты был?! Где ты был, я уже не знаю, куда мне бежать, что делать…

– Здравствуй, Тоня. Я вернулся.

И пожалел седого малыша

Симург, царь птиц, великая душа…

Фирдоуси, «Шах-наме»

Сегодня мы опять идем спасать мир. Мы – это Ленка, Жорик, Вась-Вась (который вообще-то Алпамыс, но «Вась-Вась» ему очень подходит) и я, Дум-Дум. По документам меня зовут Сергеем. А Дум-Дум – кличка. Я оружие люблю. Убивать не люблю, а оружие люблю. Пули такие есть, «дум-дум». Вот меня в их честь и прозвали.

Будем проникать в секретный институт. Надо добыть там один диск. А информацию на винчестере они стерли сами. Боятся, что украдут. Это облегчает нашу задачу. На диске записана очень опасная штука. Хорошо, что диск у них один, а тот, кто опасную штуку придумал, вчера умер от старости. Так нам передали. За институтом мы следим уже неделю. Надо бы еще пару дней, но завтра диск увезут. Далеко. Приходится спешить. Это плохо. Спешка – это всегда плохо. Если спешишь, что-нибудь обязательно пойдет не так. Я смотрю, как Вась-Вась дожевывает свой хот-дог. Последний кусок он глотает смешно: кадык дергается лягушкой.

– Пошли, – говорит Вась-Вась, утирая губы ладонью.

Здание института – самая обычная шестиэтажка. Похожа на общежитие. Только вывеска другая. Странно: когда я на нее смотрю, я все понимаю, что там написано. А стоит отвести взгляд – и ничего не помню. Один номер помню.

Двадцать три.

Институт такой секретный, что на входе даже охраны нет. Дядька-вахтер, и все. Сейчас обеденный перерыв, народ снует туда-сюда, и мы смешиваемся с толпой. Проходя мимо вахтера, Вась-Вась солидно кивает ему, как старому знакомому. И смотрит на часы, будто торопится. Вась-Вась умный. У него такой метод. Смотришь на часы, хмуришься, и вахтер думает, что ты свой. Что опаздываешь к директору. Или еще куда. Вась-Вась у нас самый старший, ему тридцать семь. Поэтому он идет впереди. Хотя на самом деле главного у нас нет. Каждый знает свое дело. У каждого – специализация. А вместе мы – команда. Вроде пальцев на руке: каждый сам по себе, а если сжать – кулак получится. Таким кулаком можно ого-го как врезать!

Сейчас нам вверх по лестнице и направо. Вась-Вась заранее рассказал. Он тут никогда раньше не был, как и мы все. Но Вась-Вась – видун. Может сквозь стенку видеть. Не всегда, правда. В воскресенье не может. И по средам, с десяти утра до двенадцати.

Ступеньки. Длинный коридор с дверями. Идти надо быстро, но не бежать. Чтобы не привлекать внимания. В конце коридора будет железная дверь. Она заперта. Жорик ее взломает. Он что хочешь взломает. Хоть дверь, хоть пароль в компьютере. Потому что Жорик – взломщик. У него есть маленькая блестящая отмычка. Щелк! Готово. Это старая раздевалка для рабочих. Зачем в секретном институте рабочие, я не знаю. Наверное, поэтому раздевалка заперта и тут никого нет, одни шкафчики. Здесь мы будем ждать. Не люблю ждать, но ничего не поделаешь. В институт можно попасть в обеденный перерыв. А в подземные этажи – вечером, когда сменяется охрана. Там, на подземных этажах, охраны много. Это только на входе один вахтер, чтоб никто не догадался. Наверное, те, кто здесь работает, тоже не все знают, чем они занимаются. И мы бы не догадались. Нам Симург сказал. Симург дает нам задания. Я вижу его у себя в голове и могу с ним разговаривать.

Я – связник.

Выслушав Симурга, я рассказываю задание остальным. И мы отправляемся спасать мир. Нам это нравится. Потому что мы – Спасатели. «Чип и Дейл спешат на помощь!» – смеется Ленка. Ведь нас как раз четверо. Вась-Вась – это, конечно, Роки. Он тоже большой, толстый и все время жует бутерброды. Ленка, понятно, Гаечка. А мы с Жориком – Чип и Дейл. Вот только кто из нас Чип, а кто Дейл, я никак не пойму. Я и в мультике их все время путаю.