– Вы тоже заметили? Ах архаровцы, ах молодцы… Помните первые три сеанса?

Еще бы она их не помнила! После считки ее тошнило. Нет, она знала, как спасают мир эти несчастные, озлобленные на всех дети, знала из учебников, из лекций, из лабораторных работ – но когда пациенты днем бегают наперегонки под твоим окном, смеясь, а потом сеанс – и кровь, кровь, смерть… Месть за причиненное зло – проклятый безусловный рефлекс. Анна Николаевна ненавидела формулировку: «Интернат для детей, пострадавших от насилия». Ей больше нравилась шутка Деда Мазая: «Лодка для зайцев».

И еще ей нравился Симург.

– Вам надо в отпуск, Дмитрий Ильханович, – повторила она. – Вы устали. Архаровцев я доведу сама, если позволите. Тут осталось всего ничего. Я до сих пор не понимаю, как вы это выдерживаете. С вашей интенсивностью контакта… Вы учились этому у Деда? То есть я хотела сказать – у академика Речицкого?

Симург выпрямился. С хрустом потянулся.

– Учился? Анечка, милая, я лечилсяу Деда. Около года. Мне тогда было… э-э-э… мало мне было. Очень мало. Димка Симург, отпетая душа… У меня мир спасался такой кровью, такой оглушительной местью всем и вся, что архаровцы – ангелы в сравнении со мной, грешным. Разве что эта, Ленка… С ней пришлось повозиться. Трудно мне с женщинами, Анечка. По сей день трудно.

Что он имел в виду, Анна Николаевна не поняла.

В окно влетела мохнатая бабочка-ночнушка и стала кружиться под лампой.

* * *

– …Подъем! – Вставать не хочется. Глаза слипаются. Почему я там всегда просыпаюсь сразу, а здесь – нет? Почему там я взрослый, а здесь… Ничего, здесь я тоже вырасту! И тогда…

Еще месяц назад я знал, что тогда. Знал так, что в животе все слипалось от ненависти. А сейчас я знаю совсем иначе.

– Вставай, Серый. Завтрак проспишь.

Бреду в умывальную. Вода, как всегда, будет ледяная и слишком мокрая. Ладно. Вообще-то здесь неплохо. Это я просто сонный. Если б не заставляли вставать так рано! И если б не приходилось есть на завтрак манную кашу! И пусть чаще дают поиграть на компьютере. А уколы – ерунда. Я уколов не боюсь. Тем более что их с прошлой недели отменили. Только Ленку колют и таблетки дают. Одну желтенькую раз в три дня, на ночь.

Сейчас лето, занятий нет. После завтрака мы пойдем строить крепость. А после обеда поиграем в ее штурм. И книжки тут всякие, в библиотеке. Оказывается, книжки бывает интересней читать, чем играть на компе. Там за тебя уже все нарисовано, а тут читаешь и сам рисуешь. Воображаешь. Но не так, как Ленка воображает, а по-другому. Ленка так не умеет. Она книжки редко читает.

Но спасать мир интереснее всего!

Мы – хорошая команда. Сыгранная. А еще нам везет. Так Симург сказал. Он сказал: «Вам очень, очень везет!» Я все наши задания помню. Тампочти все забываешь, а здесь сразу вспоминаешь. Главное – никому из взрослых не рассказывать про Симурга с его заданиями. Даже Аннушке, хотя ей очень хочется рассказать. Она добрая. Но глупая, как все взрослые. Решит, что у нас крыша поехала… Я, если честно, поначалу тоже так думал. Даже испугался немного. А потом с нашими поговорил: с Жориком, Вась-Васем, Ленкой. Вот скажите: разве так бывает, чтобы у четырех человек сразу одинаково крыша поехала? Значит, с нами все в порядке. Нас Симург куда-то переносит, пока мы спим, и мы там по-настоящему спасаем мир! Можете не верить, но это все не понарошку. И не глюки. Потому что мы – настоящая команда. Спасатели. А никакие не психи.

Когда я из умывальной выходил – ну, из нашей, мальчишечьей, конечно! – из девчачьей Ленка как раз вышла. Подмигнула мне. И я ей тоже. Мы с ней вчера опять целовались. Забрались в кусты, сидим, смотрим друг на друга. У обоих – улыбки до ушей. Жорик знает, но он не обижается. Он сам с Надькой и с Викой целовался. И Ленка тоже не ревнивая. Надо будет научить ее книжки читать.

После завтрака будем крепость строить… А, да, я уже говорил. Хотите с нами? После обеда я крепость поштурмую, а после ужина, наверное, книжку почитаю. А потом – отбой. Мы ляжем спать, и снова придет Симург. Даст нам новое задание. И мы опять будем спасать мир. Только не тот, что в прошлый раз. Другой. Тот мы спасли, и теперь там все будет хорошо. Иногда мне хочется вернуться туда, где я успел побывать. Насовсем? Нет, насовсем не хочу. Тут лучше. Я только недавно начал понимать, что тут лучше. Хотя и там хорошо. Симург обещал, что время от времени будет давать нам «отпуск». Тогда мы сможем попасть куда захотим. Меня дракон из пещеры, кстати, покатать обещал. Как только Симург нам отпуск даст, я сразу – к нему в гости. Обещал, мол, – катай! И вообще, дракон хороший. Добрый. Симург тоже добрый. Был бы злой, стал бы он нас отправлять миры спасать?! Вот и я думаю, что не стал бы. А еще он говорит: не волнуйтесь. Никого вы не убили. Даже когда стреляли и попадали. Раненые и те выздоровели. Это он раньше говорил. А сейчас не говорит. Незачем сейчас такое говорить. Вот сами подумайте, разве может такой человек быть злым?! И я говорю: не может. А пусть даже и не человек, все равно.

Ладно, мне на завтрак пора. Наверное, я сегодня манную кашу все-таки съем. Думаете, это легко – мир спасать?!

Сидела нежить на лесной поляне, Миллениум отмечала. Хоть и крещеный праздник, а все одно – событие немалое. Как такое пропустить? Съехались нечистые со всего района, «Мерседесы» и «Ауди» в сторонке спрятали, чтобы глаз случайный не смущать, бросили в снег шубы меха дорогого, открыли бутыли джина, виски откупорили.

Гуляй, упыры да потопельники, русалки да лешие! Однова не живем!

Спросить можно, конечно: отчего сила некрещеная на кочергах не прилетела и клубками не прикатилась, как ей испокон веку предписано? Почему виски с этикеткой черной, а не дедов первак? Э-э! Кто всякой роскоши с машинерией в придачу главный заводчик? Измыслил кто все? До сих пор бы люди добрые в наших краях на волах ездили, кабы черт не придумал паровоз. А уж насчет виски или, допустим, коньяка «Камю» и спорить нечего. Их, их затея! Хоть, прямо сказать, не всегда и плохая.

Гуляет сила вражья, пьет да закусывает в полную свою нечистую волю. Вот и полночь близко – близко, но не рядом. О чем бы еще потолковать? Обсудили уже все подряд: грехи людские, злодейства бесовские, шкоды ведьмины, чемпионат хоккейный.

– Так давайте я вам историю расскажу, – предложил Старшой Упыр, всей нечисти районной шеф и самого Люципера областного секретарь. – От деда ее узнал, когда еще пионером был.

– Опять соврешь, ой соврешь! – дружно заорала нежить, шефа своего куда как знавшая.

– Правду поведаю, не тонуть мне в болоте! – махнул синим кулачищем Упыр. – А если совру, то пить мне до остатка дней моих пекельных одну освященную горилку. Знатная, знатная история, доложу я вам. Здесь же и началась она, на этой поляне…