Амита между тем взяли в оборот две пожилые дамы. На груди одной из них ослепительно сиял, наподобие звезды, великолепный рубиновый кулон.

– Вон тот мужчина сказал нам, что вы сын судьи Чаттерджи, – произнесла дама с кулоном.

– Да, это так, – подтвердил Амит с улыбкой.

– Мы хорошо знаем вашего отца с тех времен, когда мы жили в Дарджилинге. Он приезжал туда каждый год на пуджу.

– Он и сейчас старается так делать.

– Да, но мы там больше не живем. Обязательно передавайте ему привет. Скажите, а вы который из братьев – умный или нет?

– Я умный, – решительно заявил Амит.

Ослепляющая дама была в восторге.

– Я же знала вас, когда вы были вот такусеньким! – воскликнула она. – Вы уже тогда были очень умным, и неудивительно, что вы написали все эти книги.

– Да? – немного удивился Амит.

Дабы не отстать от подруги, вторая дама тоже сказала, что знает его с тех пор, как он был зародышем в чреве матери.

– Но, несомненно, умным зародышем, – сказал Амит.

– Вы смеетесь надо мной, – отозвалась женщина.

В это время у ворот возникла суматоха. Группа гермафродитов, узнав о свадьбе, явилась с песнями и неприличными плясками, требуя денег. Их жесты были настолько непристойны, что свадебные гости потрясенно отворачивались, а Сунил Патвардхан с друзьями, наоборот, поспешил к воротам увидеть зрелище. Доктор Кишен Чанд Сет пытался прогнать гермафродитов, размахивая своей палкой, но те подняли его на смех, осыпая скабрезными шуточками и его, и его палку. Уйти они были согласны только за деньги. Доктор предложил им двадцать рупий, но заводила ответил, что за такую сумму и одного доктора не обслужит. Кишен Чанд Сет рвал и метал, но ничего не мог с ними поделать. Они потребовали пятьдесят рупий и получили их.

– Это шантаж! – негодовал доктор Сет. – Шантаж чистой воды. – Устав выступать в роли хозяина, он отправился к себе, чтобы остыть и прилечь, и вскоре уснул.

Пост у госпожи Рупы Меры закончился, но она не могла насладиться этим в полной мере, так как ей нужно было одновременно принимать поздравления, знакомить людей друг с другом, следить за Харешем и Латой, не упуская из виду и Варуна, а также наблюдать за столом. При этом ей хотелось плакать от счастья, особенно когда она видела вместе Прана с профессором Мишрой, наваба-сахиба с Махешем Капуром и Мана, смеющегося вместе с Фирозом.

К ней подошел Сунил Патвардхан:

– Мои самые горячие поздравления, госпожа Мера.

– Спасибо большое, Сунил. Я очень рада, что вы пришли. Вы случайно не видели моего отца?

– После стычки у ворот не видел… Госпожа Мера, есть небольшое затруднение… Хареш забыл свои запонки, когда был у меня, и просил оставить их в комнате, где будет сегодня ночевать. – Сунил достал пару запонок из кармана брюк. – Если вы скажете, куда их положить…

Но госпожу Рупу Меру на мякине не проведешь. Ее предупреждали о Суниле Патвардхане с его розыгрышами, и она не собиралась позволить ему потревожить ее дочку в ночь Идеальной Женитьбы.

– Оставьте их мне, – сказала госпожа Рупа Мера и решительно отобрала у него запонки. – Я ему передам.

В результате Хареш приобрел новую пару запонок из черного оникса, а Сунил остался без запонок.

19.15

Кабир не смог заставить себя пойти на свадьбу. И хотя это был четверг, на свидание с матерью тоже не пошел. Вместо этого он решил прогуляться вдоль Ганги вверх по течению мимо баньяна, мимо дхоби-гхата, по песчаному берегу ниже форта, где праздновали Пул Мелу, мимо старого города и еще несколько миль вдоль черной воды до самого Барсат-Махала.

Здесь, в тени старой стены, он просидел целый час, опустив голову на руки.

Затем он встал, поднялся по крутым ступеням и прошел вдоль парапета на другую сторону. Вскоре дорогу ему преградили стены фабрики, спускавшиеся к самой воде. Но он и так уже слишком устал. Он постоял, прижавшись лбом к стене.

«Официальная церемония, наверное, уже закончилась», – подумал он.

Он окликнул лодочника, и тот отвез его вниз по течению до университета и дома доктора Дуррани.

19.16

За завтраком Хареш внезапно решил, что, раз уж он находится в Брахмпуре, надо ознакомиться с местным филиалом «Праги».

– Но ты же не можешь уйти и меня бросить, – возразила Лата с удивлением, поставив чайную чашку на блюдце.

Они сидели за маленьким столиком в спальне новобрачных в доме деда.

– Да, не могу, – согласился Хареш. – Может, сходишь со мной за компанию? Вдруг тебе понравится.

– Я лучше зайду к Савите, – ответила Лата, опять беря чашку.

– А что здесь? – спросил Хареш, раскрывая стоявшую рядом коробку для обуви.

Внутри была небольшая деревянная статуэтка кота со всезнающей улыбкой на морде. Лата взяла ее в руки и стала с удовольствием рассматривать.

– Это от сапожника, с которым мне надо будет сегодня встретиться, – объяснил Хареш.

– Симпатичный кот, – сказала Лата.

Хареш поцеловал ее и ушел.

Лата в некоторой растерянности подошла к окну и стала разглядывать бугенвиллею. Семейная жизнь начиналась странновато. Но она решила, что, может быть, и к лучшему, если они не проведут день, гуляя по Брахмпуру и осматривая университет, гхаты, Барсат-Махал. Они начинали новую жизнь, и начать ее лучше было не на старых местах.

Родные Хареша уезжали в этот день в Дели, а Арун и Варун вместе с семейством Чаттерджи – в Калькутту. А на следующий день туда же направились и Лата с Харешем. Хареш никак не мог сразу взять отпуск для медового месяца, но пообещал, что в скором времени возьмет. Он был даже внимательнее к Лате, чем во время поездки из Канпура в Лакхнау. Лата улыбалась и велела ему не суетиться так, но ему нравилось за ней ухаживать.

Госпожа Рупа Мера вместе с Савитой и Праном пришли на вокзал проводить их. Носовым платком с сильным запахом одеколона Рупа Мера вытерла лоб и промокнула глаза. Стоя на платформе с двумя дочерьми и их мужьями, она думала о том, что не может жить как без тех, так и без этих. У нее возникло желание сесть в поезд и уехать вместе с Латой и Харешем, но она вовремя одумалась.

Она позаботилась о том, чтобы новобрачные не голодали в пути, и накупила еды сверх намеченного заранее – на случай, если они сами забудут о провизии. Ее заготовки включали большую картонную коробку с надписью: «Шив-маркет: цукаты высшего качества» – и термос с холодным кофе.

Рупа Мера обняла Хареша и прильнула к Лате