class="p">В заклинании говорилось о дозе аконита, смешанной с живокостью, но не упоминалось, какую жидкость предпочтительнее использовать для её приготовления. Вода была очевидным выбором. Но мне всегда нравилась текила.

Я измельчила лепестки двух цветов, опустила их в напиток и размешала смертоносный состав пальцем. Любое из этих растений может быть смертельно опасным. Сочетание того и другого с еще большей вероятностью выведет меня за Завесу, если у них будет хоть какое-то право голоса по этому поводу.

Кристалл тигрового глаза, всё ещё гудел под моей кожей, уверяя меня в том, что этого не случится. Изголодавшаяся душа, которую я привязала к нему, все ещё на досуге копалась в моих самых болезненных воспоминаниях в качестве платы за привязь, которую он предлагал мне к этому царству. Это был не призрак как таковой, скорее проклятый дух, недостойный перехода по неизвестным причинам. Заклинания, которые я использовала, чтобы найти его, предостерегали меня от попыток выяснить, что он сделал, чтобы заслужить такую судьбу. В любом случае мне было всё равно. Неважно, каким отвратительным существом оно было при жизни, важно было лишь то, что оно продолжало удерживать мою душу в теле, и дало мне струну, за которую я могла потянуть, если мне не повезет ещё раз приблизиться к смерти.

И пока я смотрела в чашу с ядом, которую собиралась выпить, мне пришлось признать, что это кажется слишком вероятным.

— К чёрту! — я подняла чашу и залпом выпила содержимое, лепестки заскользили по моему горлу рекой, готовые убить меня, если им представится такая возможность.

Я взяла кинжал, прекрасно понимая, что мои часы уже тикают, поскольку токсины, содержащиеся в растениях, начали проникать в мой организм. Живокость была бы той, кто быстрее всех со мной расправилась, если бы вонзила в меня свои когти, паралич, который она могла бы вызвать, скорее всего, помешал бы мне продолжить этот путь, если бы действие распространилось слишком быстро. Но я надеялась, что этого не произойдет.

Волчий аконит уже начал заставлять моё сердце трепетать в груди, язык покалывать, начиная действовать. Живокость парализовала меня, а аконит заставлял моё сердце биться чаще, как будто они работали сообща.

У меня было не так много времени.

Я положила левое предплечье на колени и стиснула зубы, приступая к последней части заклинания и начиная вырезать на своей плоти имя моего самого заветного желания.

Я резко втянула воздух, когда кинжал вонзился в мою кожу, боль обострила мои мысли, а текила пыталась предложить мне выход с небольшим головокружением. Это было чертовски больно, но я сказала себе, что могло быть и хуже, продолжая вырезать его имя на своей коже. У него могло бы быть более длинное имя, например, Варфоломей или Константин. Боже, он был бы совершенно невыносим, если бы его звали Константином. Я практически могла ощутить привкус возвышенного снобизма богатого мальчика даже сейчас. Держу пари, он бы настоял на том, чтобы все называли его полным именем. Хотя, честно говоря, Константин не совсем подходил для прозвища. Хотя я бы выбрала Конни, просто потому, что знала, что это свело бы его с ума.

— К счастью для тебя, ты был Дариусом, — процедила я сквозь зубы, когда закончила вырезать кровавую букву «С» на своей руке и, чёрт возьми, чуть не выронила нож, когда мои мышцы задрожали от слабости.

Пульс эхом отдавался в ушах, зрение затуманивалось, так как яд начал действовать на меня, и я ругалась, пытаясь сосредоточиться на том, что должна была сделать.

Следовать за болью моего сердца, пока оно не отказалось от самой жизни. Достаточно просто.

Я поднялась на ноги, мои пальцы сомкнулись вокруг лямки рюкзака, а затем отпустили, когда мои силы ослабли. Мне нужны были книги и провизия в этом рюкзаке. Нужны, и всё же…

Мои пальцы снова завозились с ремешком, пульс ослабевал, пока я, пошатываясь, стояла на месте. Я моргнула, глядя на сумку: головокружение, которое я испытывала, выходило далеко за рамки нескольких глотков текилы. Оглядываясь назад, можно сказать, что выпивка была не самым лучшим выбором. Теперь мое тело вело битву с тремя противниками. Дерьмо.

Я опустилась на колени — не совсем намеренно — и засунула пальцы в боковой карман рюкзака. Мой язык стал свинцовым во рту, и я с трудом вдохнула. Что ж, быть отравленным официально отстой. Но я была уверена, что всё обойдется. Во всяком случае, на шестьдесят пять процентов.

Мои пальцы наткнулись в кармане на бархатный мешочек, за которым я охотилась, и я вытащила его из кармана, встав на ноги и перекинув рюкзак через руку.

Я почувствовала толчок в своем сердце, мой взгляд поднялся к восточному горизонту, и что-то в моем нутре подсказало мне, что там меня ждет моя судьба.

Желание переместиться давило на меня, какая-то врожденная часть меня говорила мне, что мне нужно взлететь, но я подавил этот порыв. Полет занял бы слишком много времени. В этом я была уверена. Но звездная пыль…

По правде говоря, я понимала, что мне не следовало даже думать о звездной пыли в неизвестном месте. Я понимала, как рискованно пытаться отправиться в место, которое я не посещала и не знала его местоположения на карте. Я могла заблудиться в промежуточном пространстве, не имея в голове никакой цели, которая могла бы вырвать меня из хватки самих звезд.

Но это был риск, на который я должна была пойти. У меня был план, как сделать так, чтобы не столкнуться ни с чем на другой стороне. Поэтому я закрыла глаза и сосредоточилась на том, что тянуло мое сердце. Зов моей единственной настоящей любви… Вот черт, отравление сделало романтиком.

Я споткнулась на шаге, затем снова выпрямилась, мое зрение то расплывалось, то прояснялось. Звездная пыль, казалось, непомерно тяготила меня, маленький мешочек словно свинцовая гиря лежал у меня на ладони, но я отказывалась отпускать его.

Мое замирающее сердце тянуло меня к нему. Он ждал, когда я начну действовать.

Рубиновый кулон, который я носила, нагрелся на моей коже, его тепло пронзило меня насквозь, когда наконец появилось ощущение его присутствия, прикосновение губ к моим, безмолвная мольба поторопиться.

Я бросила звездную пыль, полностью сосредоточившись на этом толчке в моей груди с одной небольшой неточностью, когда я приказала звездам отпустить меня в небо далеко над местом моего предполагаемого приземления.

Мир исчез вокруг меня, шепот звезд был невероятно громким для моих ушей, пока они смотрели, как я прохожу мимо них, и я не смогла удержаться, чтобы не отмахнуться