Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рено оставалось только воззвать к памяти Робера д’Артуа, любимого брата короля, чтобы как-то смягчить последствия неизбежного королевского гнева… Однако в череде грядущих неприятностей Рено светил и луч надежды. Он непременно расквитается с тамплиером де Фосом. Ему не удастся избежать суда, пусть не высоких лиц своего ордена, но Господа Бога. И еще поединка, которого Рено непременно потребует!
Но на поединок нужно согласие короля, а король на Рено разгневается, в общем, будущее Рено не радовало. И вдруг возле ворот дворца снова возник лучик надежды: а может, рассказать обо всем королеве? Разумеется, избежав острых углов, которые могли бы вызвать трения между супругами? Королеве, с ее кротким мягким взглядом, он мог довериться без опаски, а ее улыбка для него была бы лучшим лекарством и наградой за все страдания.
Занятый своими мыслями, Рено вошел в караульное помещение и только тогда заметил, как пустынен королевский двор. Обычно во дворе толпилось множество народу. Но не сегодня. Два-три человека слонялись по нему – нищие монахи в ожидании подаяния. Ни одного знакомого лица, и даже офицер в карауле – тоже совершенно незнакомый. Рено пришлось назвать свое имя, но и оно ничего не сказало офицеру. Похоже, что он был родом не из Франции, поэтому предполагал, что королевские оруженосцы должны выглядеть иначе, чем Рено. Но тем не менее он все-таки сообщил:
– Короля сейчас нет в Сен-Жан-д’Акр, и, если бы вы были королевским оруженосцем, вы находились бы рядом с ним. С королем уехали все его воины.
– Согласен, что все должно было быть именно так, но я выполнял одно важное поручение. А где теперь король?
– Я не могу вам этого сказать.
– А королева: она тоже уехала?
– Нет, но у меня есть приказ: пускать к ней и выпускать только тех людей, которые находятся у нее на службе.
– Но мне необходимо с ней поговорить. Дело исключительной важности. Послушайте, – Рено осенила прекрасная мысль, – вы знаете сира д’Эскейрака?
– Разумеется, знаю. Он и приказал держать ворота на запоре и никого не пускать.
– Ну, так пошлите за ним. Я поговорю хотя бы с мессиром д’Эскейраком.
Однако офицер не спешил исполнить просьбу лохматого и запыленного странника, находясь в затруднительном положении. Тогда Рено добавил:
– Скажите ему, что я не стронусь с места, пока не увижусь с ним! И не забудьте мое имя: де Куртене!
Властный тон Рено вынудил офицера решиться. Он послал одного из караульных на поиски старого сеньора, но докучного гостя, который доставил столько хлопот, не пригласил в прохладную караульню, а оставил ждать у решетки. Рено пришлось довольствоваться тенью свода, под которым находились ворота, впрочем, ее было вполне достаточно. Ждал Рено довольно долго. Наконец послышались размеренные и тяжелые шаги старого д’Эскейрака, который передвигался весьма медленно, поскольку был вооружен с головы до пят. Недовольный тем, что его потревожили, и к тому же это сделал Рено, которого он терпеть не мог, он шел еще медленнее. Узнать Рено, несмотря на дорожную грязь, ему не составило труда. Они обменялись приветствиями. Рено как можно любезнее поклонился рыцарю с длинным лошадиным лицом и седой бородой, который смотрел на него с большим пренебрежением. Потом он попросил проводить его к королеве.
– Это невозможно. Мадам Маргарита больна и никого не принимает.
– Больна? А что с ней?
– Не могу сказать точно. Слабость. После отъезда нашего господина она плохо себя почувствовала, а в ее состоянии…
– В каком состоянии? Вы хотите сказать, что она вновь…
– Беременна. Да, и это стало известно совсем недавно. Небо вновь благословило королевскую чету, – д’Эскейрак воздел к своду восторженный взор и обе слегка дрожащих руки. – И я вновь являюсь хранителем королевского живота, когда короля нет в замке. Именно из-за своего столь трогательного недомогания королева не смогла сопровождать своего супруга.
– А куда отправился король?
От восторга д’Эскейрак чуть не растаял, и сиянию, которое исходило от него, не хватало только нимба.
– Он отправился по стопам Господа нашего Иисуса Христа, поскольку именно такой обет он принес, когда надел на себя крест и стал крестоносцем. Смиренно, босой, в одной рубахе он пройдет по святым местам…
– Простите, но я не понимаю, что вы имеете в виду, говоря о святых местах… Из святых мест я знаю только Иерусалим, но он гораздо южнее и, насколько мне известно, по-прежнему в руках неверных.
– Так оно и есть, к нашему величайшему огорчению, но, благодарение Всевышнему, у нас остались и другие святые места. Назарет, например, где рос Сын Божий, а также города Галилеи.
– Галилеи? А вы не знаете, далеко ли Назарет от Сафеда?
– Я знаю о Назарете не больше вас. Хотя судя по тому, что я слышал, они, похоже, не так уж далеко друг от друга. А теперь позвольте мне вас оставить, я должен вернуться в покои королевы. Разумеется, она не одна, и мадемуазель Эльвира…
– Эльвира?! А дама Герсанда?
– Если честно признаться, я не видел ее вот уже два дня и даже начал беспокоиться.
Рено показалось, что небо рухнуло.
– Вы хотите сказать, что дама Герсанда не стоит у изголовья Ее Величества, когда она так ослабла и нуждается в ней?
– Именно так все и обстоит и, поверьте, очень меня заботит.
– А кто еще возле мадам Маргариты? Ее сестра, мадам д’Анжу? Мадам де Пуатье?
– Нет, нет, братья короля неделю тому назад отправились обратно во Францию вместе с герцогом Бургундским и другими сеньорами. С нами остались только мадам де Монфор, она ухаживает за маленьким принцем, и мадам де Сержин, но она сейчас больна. Еще, конечно, старушка Адель и Онорина, служанка несчастной дамы де Валькроз, но она только и знает, что плачет не переставая.
– Боже мой! Боже мой!
Рено и представить себе не мог, что дела обстоят так ужасно.
