Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Альберт поспешил вернуться в лачугу.
Вся еда куда-то подевалась. Старик непонимающе таращился на пустой стол.
– ОБЪЕДКИ, – с отвращением в голосе произнес Смерть. – У НАС ЯВНО ПОЛУЧИТСЯ КУДА ЛУЧШЕ.
Он потянулся к мешку.
Альберт перехватил его руку.
– Хозяин, погоди чуток. Я сам вырос в подобной хибаре…
– У ТЕБЯ, ПОХОЖЕ, СЛЕЗЫ НА ГЛАЗАХ?
– Это от радости. Давно ничего подобного не видел. Так вот…
Старик почти не слышал шепота. Он просто сидел, сгорбившись, и смотрел в пустоту.
– НУ, ЕСЛИ ТЫ ТАК УВЕРЕН…
– Был здесь, сам все испытал, глодал кости, – подтвердил Альберт. – Истинная благотворительность заключается не в том, чтобы давать людям то, что хочешь дать, а в том, чтобы давать им то, что они хотят получить.
– НУ ХОРОШО.
Смерть снова потянулся к мешку.
– СЧАСТЛИВОГО СТРАШДЕСТВА. ХО. ХО. ХО.
И он достал связку колбасок. И кусок бекона. И небольшой бочонок солонины. И свиной рубец в вощеной бумаге. И кровяную колбасу. И еще несколько бочонков с жуткими, отвратительного вида потрохами (кстати, всякая основанная на свиноводстве экономика очень ценит данные… гм, органы). И наконец с глухим стуком он водрузил на стол…
– Свиная голова… – неверяще прошептал старик. – Целая! Я столько лет не ел студня! А еще целая гора свиных копытцев! И миска топленого жира!
– ХО. ХО. ХО.
– Поразительно, – покачал головой Альберт. – Как тебе это удалось, а, хозяин? Это свиное рыло – ну вылитый король.
– ЧИСТАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ, Я ПОЛАГАЮ.
Альберт похлопал старика по спине.
– Устрой себе праздник, – посоветовал он. – А лучше два. Эй, хозяин, думаю, нам пора.
И они ушли, оставив старика изумленно таращиться на заваленный едой стол.
– БЫЛО ПРИЯТНО, ПРАВДА? – спросил Смерть, когда кабаны перешли в галоп.
– Ага, – сказал Альберт и покачал головой. – Бедняга. Бобы на страшдество? Просто беда. Совсем не та ночь, чтобы находить в своей похлебке какой-нибудь странный боб.
– МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПРОСТО СОЗДАН ДЛЯ ТАКИХ ВОТ ДЕЛ.
– В самом деле, хозяин?
– ПРИЯТНО ЗАНИМАТЬСЯ РАБОТОЙ, КОГДА ЛЮДИ ТАК ЖДУТ ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ.
– А, – печально произнес Альберт.
– КАК ПРАВИЛО, ЛЮДИ МОЕМУ ПОЯВЛЕНИЮ НЕ РАДУЮТСЯ.
– Это понятно.
– ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ОСОБЫХ И КРАЙНЕ НЕСЧАСТЛИВЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ.
– Ты абсолютно прав, хозяин.
– И МНЕ ОЧЕНЬ РЕДКО ОСТАВЛЯЮТ БОКАЛ ХЕРЕСА. СОБСТВЕННО, НИКОГДА.
– Я так и думал.
– ЧЕСТНО ГОВОРЯ, Я МОГУ ПРИВЫКНУТЬ…
– А вот этого не стоит, хозяин, – торопливо произнес Альберт, которого совсем не радовала перспектива стать вечным эльфом Альбертом. – Потому что мы вернем Санта-Хрякуса, верно ведь? Ты же сам говорил. И юная Сьюзен подсуетится…
– ДА. КОНЕЧНО.
– Хотя ты, разумеется, ни о чем ее не просил.
Чувствительные уши Альберта не уловили особого энтузиазма в голосе Смерти.
«О нет, только не это…» – подумал он.
– Я ВСЕГДА ЧЕСТНО ВЫПОЛНЯЛ СВОИ ОБЯЗАННОСТИ.
– Да, хозяин, да.
Сани неслись по небу.
– Я ВСЕ КОНТРОЛИРУЮ И ТВЕРД В СВОЕЙ ВЕРЕ.
– Тогда нет никаких причин для беспокойства, хозяин.
– ТЫ ПРАВ. БЕСПОКОИТЬСЯ НЕ О ЧЕМ. ЕСЛИ БЫ У МЕНЯ БЫЛО ИМЯ, «ОБЯЗАННОСТИ» СТАЛО БЫ МОИМ ОТЧЕСТВОМ.
– Отлично сказано, хозяин.
– И ВСЕ ЖЕ…
Альберт напряг слух, и ему показалось, что до него донеслось печальное, очень тихое:
– Хо. Хо. Хо.
Праздник был в самом разгаре. Все здание ходило ходуном.
– Очень энергичные молодые люди, – сказал о боже, осторожно переступая через мокрое полотенце. – А женщин сюда пускают?
– Нет, – ответила Сьюзен и прошла сквозь стену в кабинет управляющего.
Группа молодых людей прокатила мимо бога похмелья здоровенную бочку с пивом.
– Утром вам будет очень плохо, – предостерег их Перепой. – Крепкие спиртные напитки – весьма коварная штука.
Юноши водрузили бочку на стол и выбили пробку.
– Кто-нибудь обязательно заболеет! – попытался перекричать шум о боже. – Надеюсь, вы это понимаете? Считаете это крутым – напиваться до состояния скотов… вернее, до состояния, до которого может опуститься скот, если вдруг напьется?
Юноши удалились, забыв у бочки одну кружку с пивом.
О боже бросил на нее взгляд, потом поднял и понюхал.
– Бр-р!
Из стены снова появилась Сьюзен.
– Его не было здесь… Что ты делаешь?!
– Ну, мне вдруг захотелось узнать, каково оно на вкус, – виновато пояснил о боже.
– Ты не знаешь вкус пива?
– Когда оно попадает в рот нормально, снаружи? Нет, не знаю. Тот вкус, что ощущаю я, несколько отличается от первоначального, – уныло заметил он. Снова поднеся кружку ко рту, бог похмелья сделал глоток, потом еще один и еще. – Честно говоря, не понимаю, и что люди в нем находят?
Он перевернул пустую кружку вверх дном.
– А выливается оно вот из этого крана. Знаешь, впервые в жизни мне хочется напиться.
– По-моему, ты постоянно пребываешь в этом состоянии, – рассеянно заметила Сьюзен.
– Я был пьян. Ну, до… – возразил о боже. – Кажется, я все объяснял…
– Его не было здесь уже пару дней, – продолжала Сьюзен. – Это странно. Кроме того, он не сказал, куда уходит. После вечера, помеченного в записной книжке Фиалки, его никто не видел. Хотя он оплатил комнату за неделю вперед – я посмотрела журнал.
– А ключ от комнаты ты взяла? – спросил о боже.
– Ключ? Зачем?
Господин Белолилий обитал в небольших размеров комнатке, что, впрочем, было неудивительно. Удивительным было другое: абсолютная чистота, царившая в комнате, аккуратно застеленная постель и чисто вымытый пол. Невозможно было бы даже представить, что в этой каморке кто-то жил, если бы не… На грубом столике рядом с кроватью стоял небольшой, достаточно примитивно выполненный портрет бульдога в парике, хотя при ближайшем рассмотрении выяснилось, что на самом деле это портрет женщины. Эту предварительную гипотезу в какой-то мере подтверждала надпись, сделанная на обратной стороне портрета: «Хорошему мальчику от мамы».
Рядом с портретом лежала книга. «Интересно, какие книжки может читать человек типа господина Банджо?» – невольно подумалось Сьюзен.
Книга состояла всего из шести страниц. Именно такие книги предназначаются для приучения детишек к печатному слову: вот мама, вот рама, ну и так далее.
На каждой странице располагалось не более десятка слов, тем не менее между четвертой и пятой страницами была аккуратно вложена закладка.
Сьюзен взглянула на обложку. Книга называлась «Добрые Скаски». На обложке были изображены голубое небо, зеленые деревца и неестественно розовощекие дети, игравшие с веселой собачкой.
Книга выглядела так, словно ее читали часто, хотя и медленно.
И все. Больше никаких улик.
Тупик.
Впрочем, возможно, и нет…
На полу рядом с кроватью валялась словно случайно оброненная серебряная монетка достоинством полдоллара.
Сьюзен подняла ее и подкинула. Потом внимательно
